Михаил Крюков - Еретическое путешествие к точке невозврата

— Зачем имя? Я ощутил силу, которой нельзя противиться. Вот приказ выполнен, и теперь я свободен, теперь я могу уйти.

Гоблин говорил по-немецки с чёткой правильностью иностранца, хорошо выучившего чужой для него язык.

— Конечно, ты свободен, — мягко сказал Вольфгер, — и можешь уйти в любую минуту, спасибо тебе за то, что согласился донести важные для нас слова. Но я никогда в жизни не видел лесного гоблина, и я хотел бы поболтать с тобой немножко… Ты согласен?

— Поболтать? — переспросил гоблин, — то есть, поговорить? Хорошо. Спрашивай. Я отвечу.

Вольфгер растерялся. Он думал, что ему придётся вытягивать из гоблина сведения обманом и хитростью, как это бывает в сказках, но странное существо не пыталось хитрить, оно спокойно сидело рядом на бревне и ждало вопросов. От гоблина исходил лёгкий запах еловой смолы и почему-то разрытой земли, что неприятно напоминало кладбище. Теперь Вольфгер даже и не знал, что спросить. Вопросы теснились у него в голове, но никак не хотели выстраиваться в логическую цепочку. Наконец, он решился и задал первый вопрос:

— Скажи, к какому народу ты принадлежишь?

— Люди зовут нас гоблинами леса, — ответило существо.

— Вас много в лесах?

— Нет, теперь мало. В здешних лесах я последний, скоро уйду и я.

— Куда ты уйдёшь, гоблин леса?

Гоблин задумался и долго молчал. Запах смолы усилился. Вольфгер на секунду ощутил дурноту.

— Уйду, — повторил гоблин. — В иной план бытия.

— Что такое «иной план бытия»? — вмешался в разговор отец Иона.

— В вашем языке нет слов, чтобы объяснить, — ответил гоблин, — а моего языка не знаете вы.

— То есть, ты умрёшь? — не отставал монах.

— А что такое смерть? — повернулся к нему всем телом гоблин. — Ты можешь сказать? Я исчезну здесь, моё тело и моя внутренняя сущность исчезнут в этом мире, значит, можно сказать, что я умру, но они появятся в другом мире, значит, я буду продолжать жить. Что первично, жизнь или смерть? Я не знаю.

— Ты уйдёшь в мир гоблинов? — спросил Вольфгер.

— Я уйду в мир, населённый существами, которые пришли в этот план бытия раньше человека, и уходят под вашим натиском. Скоро этот мир будет принадлежать только людям. Так предначертано. Потом уйдут и люди.

— Куда? — вскинулся отец Иона.

— И опять скажу: не знаю. Спросите у того, кто послал меня, возможно, он обладает этим знанием и поделится им с вами. Его мощь безмерно велика.

— Как его зо… впрочем, это я уже спрашивал, — оборвал себя Вольфгер, — и, как я понял, ответа не будет. Тогда скажи лучше вот что: чувствуешь ли ты, что в этом мире происходят некие изменения?

— В мире постоянно происходят изменения, — ответил гоблин, — основа устойчивости мира — его изменчивость, ты не знал? Впрочем, не будем играть словами. Ты прав. Сейчас в мир пришло нечто новое, и это новое враждебно старому. Между ними идёт борьба. Вы не можете видеть и ощутить это, а я могу.

— Что будет, если победит новое? — дрожащим голосом спросил монах.

— Оно воцарится в этом слое реальности, — ответил гоблин.

— А старое?

— Старое уйдёт.

— Куда?

— Я не знаю.

— А если победит старое?

— Оно не победит. Грядут новые времена. Вы, люди, прикованы к этому плану бытия, вы не можете покинуть его, поэтому готовьтесь. Прощайте.

Гоблин встал и, не оглядываясь, скрылся среди ночных теней.

Все долго молчали. Поляну заполнил шорох ночного дождя. Тихонько шипел угасающий костёр.

— Всё сбывается, всё… — с безутешной тоской сказал отец Иона.

— Ты о чём? — спросил Вольфгер.

— Об Апокалипсисе, — ответил монах. — Подожди, сейчас ты всё сам поймёшь…

Он встал и, оскальзываясь на сырой траве, побрёл к сваленным под деревом седельным сумкам, порылся там и вернулся, держа в руках книгу.

— Это Евангелие, — сказал он, аккуратно разматывая кусок шёлка, в который была завёрнута книга, «Откровение Иоанна Богослова», вот…

Он стал читать, сразу же переводя для Карла с латыни на немецкий:

«И стал я на песке морском и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные.

Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть.

И даны ему были уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца.

И дано ему было вести войну со святыми и победить их; и дана ему была власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем.