Николай Ярославцев: Вождь из сумерек 3

Над жертвенным столом медленно вырастал столб мерцающего света.

Помнится пацанами, наслушавшись на ночь глядя, страшилок, специально бегали на кладбище посмотреть, как светятся могилы и встают мертвые из них. Тогда так и не удалось увидеть. Может, сейчас получится?

Трупный запах плывет по пещере.

В зал плеснулись молнии.

А тело уже перекинулось в воздухе и распласталось серой волчьей тенью. В зал пробились и его бойцы. И не останавливаясь, перешли в атаку. Ровин несколькими ударами сломал строй жрецов, которые достали из-под плащей мечи. Расчистил место для Войтика и Толяна. Втроем навалились, опрокинули их. Но жрецы, среди которых были только боевые маги, быстро пришли в себя, остановились, восстановили боевой порядок и начали теснить. И принц растянул свой лук. Искорка света пляшет на кончике его стрелы, ловя в этой бешеной круговерти, цель. И клин снова вломился в ряды черных жрецов.

Пока летел, столб света поднялся над алтарем еще на полметра. И внутри его над телом изуродованной жертвы появилась грозная, закованная в латы, фигура. Руки взметнулись над головой. Сверкнули в отверстиях забрала бездонные глаза. В лицо ударила ненависть.

Черный шаман, до хруста стиснув пергамент в руке, отступил в сторону и повернул голову на волчий, боевой рык.

Перекинулся еще раз и в падении сверху вогнал меч в грудь жреца, ломая защиту. На кончике клинка появилась голубоватая искорка. Послышался металлический визг и стук, словно клинок встретился с наковальней. Меч вырвался из руки, а его самого отшвырнуло к подножию жертвенного стола. Но защита была пробита. А второй клинок, рассыпая искры со строк древнего заклинания, пробил стену света над жертвенным алтарем. И черный бог шагнул к Стасу.

Нахсор откинулся назад, и дикий хохот загрохотал под сводами зала.

-Глупец! Ты сам выпустил его в этот мир. Ты будешь его последней и великой жертвой. Отныне не он, а я буду повелевать мирами.

И снова зашелся в хохоте.

Вытянул руки над головой и, срываясь на крик, произнес.

-Заклинаю тебя силой тьмы, властью черной ночи и всего сущего под ее покровами, повинуйся мне, Великому шаману Нахсору. Встань во главе моих армий и веди их…

Договорить не успел.

Веселин и Купава были на чеку. И прежде, чем Нахсор закончил заклинание, меч Купавы ударил в спину, проломил позвоночник и на вершок вышел из груди. Но шаман словно и не заметил этого удара. С царственным величием откинул голову и, указав рукой на Стаса, крикнул.

-Возьми его, раб! Упади на колени перед господином.

В глазах Черного бога вспыхнул холодный огонь, и заклубилась тьма ночи. Он сделал еще шаг, потянулся рукой к Нахсору, но неожиданно переломился пополам и наклонился над Стасом. Рука с широко раздвинутыми пальцами, метнулась к грудной клетке. Туда, где под распахнутой волчовкой угрожающе светился амулет. Амулет вспыхнул и тонкий, словно лезвие стилета, лучик вонзился в упрятанную в броню, грудь. И в тот же миг меч Стаса ударил в прорезь забрала.

Черный бог дернулся и, с диким воем смертельно раненого зверя, обрушился на Стаса. Стиснул могучими руками и поднял его над жертвенным столом. Но и сам оказался в не менее крепких руках, которые рвали его шею, ломали пластины доспехов, уродовали личину забрала.

Сверкнул над алтарем кончик эльфийской стрелы и исчез в другой глазнице забрала.

В спину Нахсора, который целиком погрузился в заклинание, вонзился второй меч Купавы. Удар был настолько силен, что шаман потерял равновесие. Ровно настолько, чтобы Веселин успел нанести два удара своими клинками.

А над алтарем снова поднимался столб мерцающего света. И внутри его шла отчаянная борьба.

Нахсор быстро приходил в себя, несмотря на то, что в его теле торчали рукояти четырех мечей. Губы его шевелились, нараспев читая заклинание.

Вокруг алтаря шла отчаянная рубка. Рубка на полное истребление. И бой этот грозил затянуться.

Купава и Веселин переглянулись, отступили и прыгнули вперед ногами. Шаман, отброшенный силой их сдвоенного удара, повалился на жертвенный стол. Бог с молниеносной быстротой выкинул руку ему навстречу, стиснул за горло и бросил себе под ноги.

А Стас продолжал вести отчаянный неравный бой. Он почти вдвое уступал своему врагу в росте, Но даже не пытался высвободиться из смертельных объятий. Его боевой нож кромсал черные доспехи, чтобы прорваться к телу. Столб света поднялся уже на сажень. Их тела теряли очертания, словно таяли в голубоватом свечении. Купава, с криком отчаяния, метнулась вперед.… Но Веселин и на этот раз оказался проворней.