Юлия Куликова - Любимец богов

-- Именно тогда ты просил об отставке....- Король глядел на напряженную спину друга, горестно качая головой.

-- Я благодарен, Мондрагон, что ты мне отказал. - Герцог обернулся. Его лицо было мокрым от слез. - Заботы помогли мне пережить горе. Замок не сгорел полностью, я восстановил его таким, каким он был. Сохранилась в целости библиотека и комната жены. Это тоже память...

-- А мальчик? - тихо прервал его речь Мондрагон.

-- Больше я о нем ничего не слышал. Никто не просил выкуп, никто не угрожал.... Он исчез, - Лицо Асмуга вновь обрело привычную суровость.

-- А если он в рабстве? - Глаза короля пытливо всматривались в друга. Заботы и время сделало черты еще резче, даже небольшая бородка не могла смягчить их.

-- Тогда я об этом не жалел. Сейчас же меня мучают эти мысли. Я молю богов, чтобы они избавили его от таких страданий, - покачал головой Асмуг.

-- А Гарет? - Мондрагон разгладил усы.

-- Мать у него не отличалась строгостью нравов, а мне нужно было забыться.... Я узнал о его существовании позже, когда она потребовала у меня деньги. Что ж, - Асмуг пожал плечами, - Мне все равно нужен наследник. - Герцог помолчал, вздохнув. - Ладно, я займусь нашими делами, - и, отдав честь, вышел из покоев Мондрагона, обдумывая в уме, каким образом доставить послание тому, кого не существует.

4.

Несколько лет назад....

Волчонок с белой шерстью облизал лапы от крови. Это была удачная охота, и ему удалось впервые за много дней сытно поесть. Но оставаться здесь больше не стоило. За прошедшее время он понял, что нужно уважать иерархию леса, в которую он совсем не вписывался. Скоро придут другие хищники, и нужно спасать свою жизнь. Обитатели леса враждебно встретили волчонка, а волки едва не убили его. Он чувствовал себя забытым и очень одиноким в лесу, наполненном жизнью. И лишь смутные воспоминания, которыми он жил каждый день, утешая, рисовали ему совсем другие картины величественного замка над морем, массивных стен, окрашиваемых солнцем, тихой радости и спокойствия дома, потрескивающих дров в камине, языки пламени на факелах, отбрасывающих свет на старинное оружие, развешанное по стенам. Шум прибоя и яростные удары волн во время шторма сразу же наполнял уши волчонка, забившегося в вырытую нору вдали от места, где он охотился. Теперь он мог закрыть глаза и погрузиться в воспоминания, чтобы не поддаваться страху и чувству одиночества, которые подчас вырывали из его пасти скулящие и воющие звуки. Так он отгораживался от мира, создавая свой собственный. Волчонок вспоминал звонкий переливчатый смех матери и низкий рокочущий голос отца, чьи лица были для него будто в тумане...

- Альбург, смотри, отец подарил тебе меч. Завтра он возьмет тебя в поход! - маленькая фигурка матери в ярко-синем платье склонилась, растрепав длинные белые волосы, рассыпанные кудряшками по щекам и шее.

- Сын, - следом вошел отец. Он обладал очень высоким ростом и крепкой фигурой, так что казался мальчику великаном.

- Отец, - мальчик бросился к мужчине, обняв его колени, - ты, правда, возьмешь меня завтра в поход?

- Да, - с улыбкой кивнул мужчина, присев на корточки. Мать с улыбкой наблюдала за ними.

- Смотри, что я могу, - мальчик с радостной улыбкой показал ладошку, на которой вдруг появилась сверкающая пуговица. В один миг пуговица взмыла вверх, а затем вернулась на ладонь к своему маленькому хозяину.

Мужчина нахмурился. Он внезапно забрал пуговицу, швырнув ее в камин.

- Я приказал тебе, чтобы ты этого не делал. Ты не понял меня? - громкий голос, привычный для целой армии, был подавляющим в небольшом помещении, - Ничего этого нельзя! Ни зажигать огонь, ни двигать предметы, и никогда не говорить мне о своих странных фантазиях!!! Я ничего не хочу слышать! - мальчик побледнел, но остался стоять перед отцом, сжав руки в дрожащие кулачки. Мужчина ударил его по щеке, затем обратился к жене, испуганно прижавшей руки к груди, - Я просил не поощрять его, Элисма....

Гнев мужчины был настолько ощутим, что волчонок вынырнул из своих воспоминаний, заворочавшись и заскулив. Прислушавшись к звукам, проникавшим из леса, волчонок, прерывисто вздохнув, вновь позволил увлечь себя воспоминаниям.... Но гнев стал еще более ощутим, усилившись во много раз.

- Это позор моего дома и моего рода! - кричал мужчина, опрокинув в гневе массивное кресло в зале. Перед ним стояла его жена, за которой прятался мальчик, вздрагивая всем телом от каждого слова отца, словно от ударов, - Он кричал, Элисма, кричал. Его трусость - это позор! Враги смеялись надо мной! Я вынужден был отступить от маленького отряда данов под их насмешки и крики. А этот.... У меня больше нет сына. Я не хочу его видеть, пусть живет на чердаке, но чтобы я его больше никогда не видел! - и широкими шагами мужчина вышел.