Дмитрий Морозов - Войсковая разведка

— Я много изучал строение различных существ, населяющих этот мир. Трудно судить, является ли возможность регенерации признаком совершенства: в конце концов, ей обладают и мелкие рептилии, и членистоногие. Думаю, это особенное свойство организма возникло у существ, поставленных на самой грани существования. Тех, кому пришлось сложнее всех. В любом случае люди, пришедшие в этот мир далеко не первой расой, эту способность не получили. Лучшие умы пробовали решить эту проблему. Казалось бы, ответ лежит на поверхности: использовать чужие тела! Наверняка в своем стремлении стать нормальным вы не пройдете мимо такой возможности. Более того, я даже верю, найдется негодяй или неуч, который пришьет вам руки…

— Как думаете, почему друзья отрубили вам вначале только кисти? Кисть — этот тот максимальный объем, который может принять в идеальных условиях человеческий организм. Через тридцать-сорок лет, если все пойдет нормально — вторую. Если приживить больше — начинаются психологические изменения. Не одно королевство рухнуло в одночасье, когда престарелые правители пытались заменять свои одряхлевшие органы более молодыми. Вроде и объемы небольшие, и методика отработана, но все негативные последствия имеют свойства накапливаться. Одно, два, ну три таких изменения в год — и психика человека начинает неудержимо меняться. Это уже не человек! Вначале он лишается эмоций, затем — чувств, а под конец… вы хотите стать зомби, сипал, идущий тропой теней? Стоит ли пара рук такого риска?

Зад телеги чувствительно ударил в грудь, Ладар поскользнулся, но чужая рука удержала его. Крепкая, сильная рука.

— Ты что, задумался? Мы уже пришли! — Тихий шепот Ируга.

Боже! Неужели теперь он обречен — на немощь и зависть?

Вакенши тем временем проворно выпутался из собственной импровизированной упряжи. Тележка вздрогнула, подалась назад — Ируг с Айяром крякнули, но удержали кладь гнома. Тот даже не обернулся. Положив руку на небольшое углубление в скале, тот неспешно и даже равнодушно следил, как сотни тонких иголочек прокалывают кожу, слизывая капли крови, исследуют, замеряют, оценивают… Хандру как рукой сняло. Ладар ужом проскользнул вперед, впившись в происходящее:

— Это магия крови?

— Тут много всего намешано. И все это только для того, чтобы определить, имею ли я право быть Опрошенным.

— Интересно. — Сипал заметил тонкие искры тьмы, выглянувшие из древней кладки. — Твои предки не разделяли магию, подобно нынешним?

— Глазастый. — Вак усмехнулся себе в бороду. — Могут ли отказаться от тьмы родившиеся в ее чреве? Для нас она была то же, что солнце для людей с поверхности — энергия, дающая силу к жизни. Только эта тьма подгорных кузниц не имеет ничего общего со смертью, о встрече с которой ты мечтаешь. Тайны нашего народа — не для любопытных людей с поверхности, пусть даже идущих столь занятными тропами, малыш.

Перед гномом возникла небольшая табличка с непонятными рунами, казалось, моментально проплавляемыми собранной кровью. Вак крякнул и, отстранив юношу в сторону, принялся нажимать мелькающие знаки. Первый, десятый, двенадцатый…

Минут через десять сипал понял, что это не код и не письмо.

— Такое ощущение, что перед тобой возникает и тут же исчезает новый язык. И только ты, благодаря своей крови, в состоянии понять, что на нем написано. Поэтому ты не гонишь меня — чем бы дитя ни тешилось?

— Мальчишка! Ты тут стоишь, потому что в древних стенах на нижних уровнях, куда мы попадем, давным-давно скопилась масса мелкой нежити. Лично у меня, как и у Ируга с Айяром, не будет времени ею заниматься. Мы потащим поклажу наверх. А ты, если не хочешь куковать тут один, придумай по-быстрому, как обезопасить нас от здешних обитателей.

— Почему меня не предупредили? От кого именно?

— Тебе весь глоссарий гномьего царства на поверхность вынести? Большинство местных пираний людям незнакомы в принципе.

— И что против них сделает калека?

Яростный взгляд сквозь пыхнувшую бороду.

— Калека — ничего. Сам погибнет и товарищей защитить не сможет. А вот маг смерти сможет многое. Вся эта шелупень боится небытия, поскольку силы жизни в ней мало, а разрушения — более чем достаточно. Думай, у тебя еще есть немного времени.

Мучительно, до боли в несуществующих пальцах, захотелось сжать стигис. Этот меч щедро пил кровь хозяина, но и тьма боялась одного вида сверкающего клинка. Что еще? Не так много оружия у штрафника, а уж того, которое он сможет поднять, — без рук, из своих слабых магических запасов. Тянуть нити пустоты из собственного сердца, чувствуя, что каждое движение убивает часть твоего прошлого — и будущего?