Наталья Якобсон - Лебедь и дракон

-- Куда мы едем? - опять попыталась Роза завести разговор.

-- В замок, - коротко ответил спутник.

-- Ты хочешь сказать, что в этой глуши есть замок?

Эдвин взглянул на нее удивленными, мерцающими глазами.

-- Замок должен быть, - все так же лаконично пояснил он. - Что за государство без замка?

-- Какое еще государство? - шепотом спросила Роза. Неизвестность пугала ее больше всего.

Сопровождающий печально опустил голову.

-- Ты слишком много хочешь знать, - упрекнул он.

-- Не больше, чем мне дозволено, - тут же парировала Роза. - Каждый человек имеет право взглянуть в лицо своим страхам. После того, как мне не позволили даже оправдаться, не удивительно, что я боюсь совершить ошибку. Ты не Золотой Владыка, чтобы отчитывать меня.

Он даже не обиделся. Наоборот, в его глазах вспыхнули озорные искры.

-- Не обязательно быть летающем чудовищем, чтобы крушить надежды людей, - со светской беспечностью произнес он. И тем не менее слышалось в его словах что-то, отчего мурашки побежали по спине. Какое-то незримое волшебство окутывало Эдвина. В его манерах и странной модуляции голоса угадывалась нечеловеческая власть. Достаточно было одного жеста, чтобы недоверчивая, пугливая синица, как околдованная слетела с ветки и села ему на ладонь. Он погладил желтоватую головку, и птичка радостно защебетала.

Теперь его рука снова стала обычной. Словно не было никакой пластинки, вставленной в плоть. Роза долго рассматривала Эдвина. Даже при свете дня он был похож на неземное создание. Он сидел рядом, настоящий, живой, и в то же время оставался далеким и недостижимым, как лучезарное изображение святого в уголке потемневшей картины.

-- Мы скоро приедем, - сообщил он, выпуская из рук синицу. Она прощебетала что-то на прощанье и взмыла в воздух. Эдвин проследил взором ее полет.

-- Как у тебя это получается? - не удержалась Роза.

-- Что?

-- Повелевать животными и птицами.

Он только пожал плечи, давая понять, что сам не в силах этого объяснить.

-- Кто ты? - выдохнула принцесса. Изумление и испуг, прозвучавшие в ее голосе. придали этому вопросу чуть ли не мистическое значение.

-- Ты хочешь знать не только об этом, - предупредил Эдвин очередные вопросы, - тебя интересует, кто такой на самом деле горбатый колдун? Откуда взялась темная сила над сводами шато? Почему тебя судили за чужие преступления, и как тебе удалось уйти от наказания? И, в конце концов, ты хочешь знать, кто такой Певец Ветра.

-- Певец Ветра? - удивленно переспросила Роза.

-- Еще его называют Золотым Владыкой. Дракона всегда почитали и боялись. Он держит человечество в страхе, а волшебный народец сам подчиняется ему. Это цверги назвали свист полета песней. Когда крылья дракона рассекают воздушные массы, то его, действительно, можно назвать Певцом Ветра.

Лес в белом кружеве снега остался позади. Сани неслись по узкой дороге. Роза и не заметила, как стемнело. Еще минуту назад был день, а теперь рожок месяца серебрился в черном небе. Сугробы высились над краями дороги единой стеной. То одна, то другая снежинка вспыхивали ярким огнем, будто драгоценные камни.

Возница беспощадно хлестал лошадей, и те неслись вперед стрелой, невзирая на усталость.

-- Смотри! - приказал Эдвин, указывая рукой вперед.

Роза посмотрела и увидела долину. Над ней веяли вихри. Ковер пушистого снега сверкал так, будто с ним смешали мириады мелких бриллиантов. А в самом центре заснеженной долины возвышался мрачный и величественный замок. Даже отсюда были видны неприступные бастионы, полукружия смотровых проемов, башни, напоминающие шахматные ладьи.

Кони помчались еще быстрее. Крепость, темным венцом украшавшая снега, притягивала их, как магнит. Роза сама с восхищением смотрела на внешнюю стену, которая каменной лентой опоясывала все грандиозное строение. Зияли пустотой окна-бойницы мощного барбакана. Опускные решетки сами по себе поднялись, позволяя саням промчаться в ворота и, пропустив их, тут же заняли прежнее положение.

Во внутреннем дворе замка ярко пылали факелы. Необычный частокол расположился у стен. Роза вздрогнула заметив, что каждый кол венчает отрубленная, человеческая голова или то, что от нее осталось.

Кони яростно били о землю копытами. Роза выпрыгнула из саней и хотела погладить по загривку самого красивого белоснежного скакуна.

-- Осторожно! - предупредил Эдвин. Он уже стоял сзади, подобравшись бесшумно, как тень. - Они ведь вовсе не кони и, к тому же, очень свирепы.