Ольга Шерстобитова - Русалочья заводь

И самое ужасное, что я никак не могла это остановить, и даже в банальный обморок упасть не выходило, чтобы не чувствовать этого ужаса.

— Ари, Ари, — голос Глина совсем рядом.

А где Лир? Лир. Лир, Лир, Лир….

Я его не слышала, совсем. Как такое может быть? Где он? Что с ним? Он умирает? Так страшно и так мучительно в агонии? Как иначе это объяснить?

Лир. Лир. Лир. Отзовись. Не покидай меня. Я не хочу умирать вот так. Без тебя. Не хочу.

Лир.

На какие-то мгновения ужас того, что с Лиром что-то происходит, остановило огонь и боль. Я даже умудрилась сесть, уставившись на Глина, в панике плескавшего на меня холодной водой.

— Где Лир? — спросила я его хрипло, заставив себя не взвыть от очередного приступа огня в ногах.

— Не знаю, — ответил Глин растеряно.

Ужас вернулся, а за ним — боль. И в этот раз справиться мне с этим не удалось. Боль оказалась сильнее, и уволокла меня за собой в темноту.

Кругом была ночь. Очень красивая, просто сказочная. Мягкая, как шелк. Но звезд не было. Жаль. Хотелось взлететь вверх, и мчаться вперед, словно птица. До тех пор, пока небо не кончиться. Я оттолкнулась от земли и собралась подняться в обволакивающую темноту, как что-то резко дернулось внутри меня, а потом — еще раз, и я почувствовала, что небо становиться очень далеко, тает и тает, как…

Все тело болело так, словно я разгружала вагоны с углем всю ту короткую жизнь, что живу, глаза открываться не хотели, в горле ощущался привкус железа, губы, словно обветрились.

— Ари, — меня прижали к себе, стиснув так, что я все-таки нашла в себе силы ойкнуть и открыть глаза.

Дядя, Алона, Глин и…

— Лир, — прохрипела я. — Лир…

— Я тут. Все хорошо. Я тут, ненаглядная, — ответил мой муж встревоженным голосом.

— Я думала, что ты умер, я думала, что тебя больше нет, — прошептала я, и бессильно разревелась, цепляя руками его рубашку.

— Я говорила, что стоило ей сказать, — заметила Алона, час спустя, когда я успокоилась и выпила воды.

— Что сказать? — спросила я, вглядываясь в растерянное лицо Лира.

— Что Лир отправился проходить инициацию, — сухо заметил Глин. — Убил бы вас всех, дорогие родственнички за то, что ей было больно, — прошипел мой брат.

Лицо Лира вытянулось.

— Сильно больно? — тихо спросил он, заглядывая мне в глаза. — Сними ментальный блок, прошу. Я всегда тебя об этом прошу, — сказал Лир устало.

У меня что ментальный блок? Каким образом? Я вроде не ставила.

— У нее сил совсем не осталось, не видишь что ли, — рявкнул Глин.

Вот в этом он прав. И спать очень хотелось. Сильные и родные руки обняли меня снова.

— Не уходи, — прошептала я, чувствуя, что проваливаюсь в сон.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда я проснулась, то первое, что увидела — уставшее лицо Лира почему-то с синяком под правым глазом и измотанное — Глина тоже с синяком, только под левым глазом.

— Привет, — сказала я спокойно, чувствуя, что все силы ко мне вернулись.

— Ари, — оба кинулись ко мне с разных сторон. — Как ты?

Надо же, даже вопрос задали хором. И один и тот же.

— Что это было? — спросила я прямо.

Лир с Глином переглянулось. Ах, да. Инициация. Что?

— Лир, — прошипела я зло. — Ты, ты…

Нужных слов почему-то не находилось.

— Я теперь русал, Ари. У меня есть черный рыбий хвост, я потерял всю свою магию и не могу защитить тебя даже от твоего брата, — сказал он обреченно.

Ага, понятно, откуда синяки. Интересно, кто первый ударил?

— Она интересуется, кто первый начал драку, — сказал Лир, зевая.

Глин вздохнул. Все ясно, братец начал.

— Ну и как? — спросила я обоих разом.

— Что как? — спросил Лир.

— Как все прошло?

Лир с Глином переглянулись.

— Несколько заклинаний, добровольный отказ от темной магии и боль, как от пореза ножом, — сказал мой муж.

Хммм…Ну, и славно.

Лир резко меня развернул к себе.

— Славно? — сказал он сдавленно. — Ты зачем всю мою боль на себя перетянула? У тебя бы был только отголосок. Ты с ума сошла? Ты же могла лишиться русалочьей сущности! Ты же могла умереть, черт возьми! Ты же…

Я сосредоточилась и создала иллюзию. Окровавленная спина Лира, привязанного к столбу. Вместо ответа. Доходчиво так. И слов не нужно.

— Никому не позволю причинять тебе боль, — резко сказала я, скидывая одеяло с ног, чтобы встать. — Лучше я. Лучше — умру. Лучше…

Его руки стиснули меня еще крепче, сухие теплые губы жарко прижались к моим губам, не давая закончить.

— Я просто люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя, — шептала я ему, пока он целовал мое лицо, волосы, ладони.