Ирина Шевченко - Алмазное сердце

— Да, была фрейлиной несколько веков назад. Влюбилась в какого-то юнца, он не разделил ее чувств, и она прыгнула с моста… Не слишком умная девушка, честно говоря. Но тем не менее стала духом реки. Очень порадовалась твоему сегодняшнему подарку. Человечишка, сказала, — тьфу, но кое-какие побрякушки она с него поснимала: перстни, амулеты. Ты же знаешь, дамы неравнодушны к подобным вещам.

— И? — Я затаил дыхание, догадываясь, к чему он клонит.

— Что — и? Любят они все блестящее. Вцепятся — не отберешь.

Не отберешь. Ну я уже и не надеялся…

— Так что твое счастье, что он весь поцарапанный. — Шаман подбросил на ладони алмаз. — Теперь можешь благодарить.

Слова благодарности застряли в горле. Дрожащей рукой я взял камень, зажал в кулаке, и на миг показалось, будто мое сердце взволнованно бьется сейчас у меня в ладони.

— Рик, я… Я в жизни с тобой не рассчитаюсь.

— И не надо. — Он покачал головой. — Для того стае и нужен шаман.

Верно. Кто еще поможет, когда волк запутался и потерял смысл жизни вместе с самой жизнью? Когда у вожака проблемы с одним из сильнейших магов королевства? Когда под угрозой спокойная жизнь стаи? Значит, я прав: он не случайно тогда появился.

Но ведь он не обязан был, он пока не виери. Я едва не сказал это вслух, но вовремя понял, что сам себе ответил этим «пока»: Ула давно уже определилась с преемником. И она сделала верный выбор.

— Считай это подарком на свадьбу, — широко улыбнулся виконт. — А невесте, если я правильно помню твое письмо, я задолжал серьги с сапфирами.

Вот прохвост! А говорил, что не читал, что я написал Унго. О серьгах я просил именно тайлубийца!

— Ой… — Шаман шкодливым мальчишкой прикусил губу, поняв, что сам себя выдал. — Но, может быть, еще и не будет никакой свадьбы. Насколько я понял, у дэйни Лисанны есть привычка пускаться в бега, едва заслышав имя графа Гросерби.

— Что? — Я схватил его за рукав. — Ты думаешь…

— Я думаю, тебе нужно обернуться. — Подмигнул унери.

Она стояла в нескольких шагах от нас. Кажется, еще сердилась на меня, но ничем тяжелым за время своего отсутствия не разжилась, а когда я приблизился и взял ее за руку, не попыталась вырваться. Уже хорошо.

— Сана, прости меня, пожалуйста. Признаю, я повел себя глупо, но обещаю: подобное никогда больше не повторится. Ты же выйдешь за меня?

Я выпалил все это скороговоркой и только потом понял, до чего нелепая вышла речь. Но искренняя. А в моих вещах в гостинице осталось письмо, которое дала мне нэна и которое сохранил после Рик, — приглашение на так и не состоявшиеся смотрины, адресованное Уле, со сделанной ее рукой припиской: «От судьбы не уйдешь». И я больше не сомневался в этом.

— Это официальное предложение? — растерялась девушка.

— Да. Хочешь, я встану на одно колено?

Это было бы странно посреди бального зала и кружащихся вокруг нас пар, но я действительно сделал бы это.

— Не стоит, — покачала головой она. — Я буду вашей женой… дэй Фитцджеральд.

Это было сказано так, словно она соглашается с единственной целью — испортить мне жизнь. Но я подумал, что стоит рискнуть.

И у этой истории все-таки будет счастливый конец.

Музыка вдруг стихла, и церемониймейстер от двери громогласно объявил:

— Ар-дей Бертран Леймс, володарь Андирский, с дочерью.

Мы с Саной одновременно радостно выдохнули: теперь точно будет.

Джед

— Фитцджеральд!

Создатель, смилуйся. Почти три месяца подготовки к свадьбе, две седмицы в остальном счастливого супружества, а я никак не избавлюсь от ненавистного имени. Кто бы мог подумать, что моя очаровательная лекарка окажется настолько злопамятной?

— Фитцджеральд! — повторилось из спальни требовательно.

— Да, милая? — прорычал я сквозь зубы, отложив газету.

— Может быть, мы не пойдем?

— К Викинсам? Пойдем обязательно. Приглашение получено еще вчера, баронет с супругой нас ждут.

Сам не ходил бы. Но раз уж мы решили остаться в Гросерби, нельзя с первых же дней игнорировать проявивших дружелюбие соседей. А Викинсы весьма милы… наверное. Честно сказать, видел их только на свадьбе и, возможно, с кем-то путаю.

Если бы церемонию провели сразу же после нашего прибытия, народу собралось бы куда меньше. Но Сана непременно хотела дождаться возвращения подруги, той самой Милисенты Элмони, что уступила ей свое имя и работу на вилле Солсети, и к тому времени, как «Стальная чайка» причалила в конечном порту, весть о нашей помолвке облетела полкоролевства. Думаю, кого не пригласили бы, сами пришли бы.