Евдокия Филиппова - Посох Богов

На правой половине круга была изображена фигура женщины в странном облегающем одеянии. Голову венчало что-то вроде диадемы, а в стороны расходились штрихи, или, может быть, лучи. На шее и верхней части груди — ожерелье. В правом кулаке женщина сжимала цилиндр, в левом — что-то напоминающее верёвку или змею. На второй половине камня, словно вдавленное внутрь, углубление в виде ладони правой человеческой руки, чуть выше над ладонью три волнистые линии.

Никто из нас не мог ничего сказать.

Изумлённые глаза Павла скользнули на мой медальон. Да я и сама узнала это изображение. Но ни я, ни Павел ничего не могли понять пока. Я дрожащей рукой дотронулась до холодного металла у себя на груди.

Первой прервала молчание Тамара, и низким, словно севшим от волнения голосом, наконец, спросила:

— Что это?

Павел задумчиво произнёс:

— Круглый, полированный камень…. Думаю, это древний языческий алтарь.

Павел замолчал, потом спрыгнул вниз и, медленно шагая по рыхлой почве, обошёл камень вокруг, осматривая его, словно, сомневаясь в чём-то.

— Смотрите, — наконец, сказал он, — это же древняя шумерская Богиня Инанна, владычица небес, как её называли.

— Постой, постой, Павел, — заговорил Сергей, — но при чём же здесь мы? Как этот алтарь мог попасть сюда? Где Шумер, и где мы?

Потом он, а за ним один за другим и все остальные, спрыгнули вниз и окружили камень.

— Шумерская Инанна имеет и другие имена, которые, возможно, известны вам, — сказал Павел. — Иштар, Астарта, Тара, Исида, Афродита, Венера, и, наконец, славянская Лада — все они божества Вечно Возрождающейся Жизни, противостоящей Смерти. В архаической религиозной системе не было ни богов, ни богинь, а были универсальные богини.

Валентин показал на волнистые линии, глубоко прочерченные на одной из половин алтарного камня:

— А это что означает?

— Это идиограмма, — Павел провёл по линиям рукой, — она означает «море». Так изображалось имя древнейшей шумерской Богини Намму, «матери, давшей жизнь небу и земле».

Договорив фразу, Павел провёл ладонями по лицу и покачал головой:

— Ребята, это просто невероятно! Последние два дня вы не перестаёте меня удивлять. То загадочные медальоны, то тексты диктуете на древнехеттском, то шумерские алтари откапываете.

Он посмотрел на Валентина.

— И всё-таки непонятно, как здесь очутился шумерский алтарь, — сказала Тамара, всё это время стоявшая в стороне с высокомерно брезгливым выражением, она была единственная, кто не спрыгнул вниз.

Павел провёл пальцами по полированной поверхности камня, словно стараясь нащупать ответ, что же может означать появление здесь, в русском лесу, алтаря с изображением шумерской Богини.

Всё происходящее казалось сном.

Уже наступила ночь, и на бархатно-чёрном небе появился узенький серп новой луны.

Всё это напоминало мне что-то, уже случавшееся со мною однажды. И молодая луна, и бархатная ночь, и каменный алтарь, только ночь не русская, прохладная, августовская, а душная тропическая. Но каменный алтарь…

— Постой, — остановила я Павла.

Он убрал руку и даже чуть отступил назад, словно чувствуя, кто здесь главное действующее лицо.

Мне ли было не знать, зачем здесь этот полированный голубой камень! Я ещё не вспомнила всего, что мне нужно было вспомнить, но когда я шагнула к алтарю, рука сама легла на гладкий камень, в то самое углубление в форме ладони, и замерла в ожидании.

И ожидание было оправдано.

Сначала послышался тихий тревожный скрежет. Алтарь чуть дрогнул, и две половины большого круга разошлись в стороны, открыв небольшое углубление.

Все мы отпрянули.

В углублении, как в каменном футляре, лежал цилиндр сантиметра четыре в диаметре и длиной чуть меньше метра.

Глаза Павла загорелись, он протянул руку к цилиндру:

— А это что?

Я, с каждой секундой всё более и более становясь кем-то иным, не тем, кем была до этого, вспомнила этот странный предмет.

Синий, с золотыми вкраплениями, будто звёзды рассыпаны по ночному небу, сантиметров шестьдесят длиной, с восьмигранной центральной частью. Наконечник из прозрачной шестигранной призмы, плоской в сечении. Спиралевидный металлическиий пояс из непонятных знаков, похожих на следы птичьих лапок.

Сложный орнамент напоминал фантастический рисунок.

Ещё неуверенно, но словно подчиняясь внутреннему приказу, я протянула руку к загадочному предмету.

— Кажется, я знаю, что это такое, — произнесла я, взяв цилиндр в руку, вспоминая, что видела его во сне. — Это жезл.