Ай Рин - Диггер

Никитотий остановился, закрыл глаза и даже загудел от напряжения. Внезапно что-то произошло. Карлика окутала плотная пелена, а когда она исчезла, он пропал вместе с ней.

— Тотя! — воскликнул Глеб. — Ты где, Тотя?

Он стал оглядываться по сторонам, но не видел ничего, кроме высокой травы.

— Тихо! — вдруг сказал охотник. — Я что-то слышу.

Журналист замер. Теперь и до его слуха донеслись слабые писки, раздающиеся откуда-то снизу. Парень присел на корточки и осторожно раздвинул зеленые стебли. Каково же было его удивление, когда среди них он заметил миниатюрную фигурку Никитотия. Карлик настолько уменьшился, что высокая трава стала для него непроходимым лесом. Он в ужасе размахивал руками и пищал, стараясь привлечь внимание Глеба. Ситуация была самая драматичная, но журналист вдруг начал хохотать. Он взял Тотю на руку и показал его Георгию Матвеевичу.

— Вот тебе и двухметровый гигант! — сквозь смех произнес он.

— Мда… — задумчиво пробормотал охотник.

Затем он низко наклонился к несчастному карлику и поинтересовался:

— Ты себе кого представил?

— Гиганта, нарисованного на скале в ущелье, — пропищал Никитотий.

— А какого размера был рисунок?

— Маленький.

— Вот ты и стал таким.

— Но я же говорил: «двухметровым гигантом»!

— Подсознание — странная штука. Оно не воспринимает слова, зато прекрасно понимает образы. Оно воссоздало тот образ, который ты видел.

— И что теперь делать?

— Выбираться из миражей. Тогда снова станешь прежним.

— Но я не смогу идти. Трава намного выше меня.

— Глеб понесет тебя.

— Георгий Матвеевич, но ты же можешь придать Тоте любой другой вид, — заметил журналист. — Так сделай его высоким!

— Раньше мог, но сейчас у меня слишком мало энергии. Твой огонь становится с каждым днем все сильнее, и, чтобы сдерживать его, приходится тратить много сил. В общем, до тех пор, пока мы не выберемся из миражей, Никитотий — твой пассажир.

— Ладно, — кивнул парень. — Посажу его в карман куртки.

— Только не в карман! — запищал карлик. — У меня клаустрофобия!

— Кто бы говорил! — усмехнулся Глеб. — Всю жизнь в подземельях проводишь.

Однако посадил Тотю на плечо.

— Еще бы водички — и все было бы замечательно! — пискнул тот. — Жажда мучает после еды.

— Я тоже пить хочу, — сказал журналист. — Георгий Матвеевич, надо бы родник смоделировать.

Охотник отмахнулся от парня и зашагал куда-то по зеленой долине. Тому ничего не осталось, как идти следом. Вскоре море исчезло позади за холмами, а компаньонов со всех сторон окружила буйная зелень. Глеб облизывал пересохшие губы, но обращаться к Жорику повторно не решался. Никитотия укачало, и он заснул прямо на плече журналиста. Вдруг охотник оступился, и его нога провалилась в какую-то яму.

— Аллилуйя! — воскликнул он. — Это кротовая нора! Наконец-то мы выберемся из этого зеленого ада.

Он вытащил ногу, а затем решительно прыгнул в земляной провал. В ту же секунду яма расширилась, и Георгий Матвеевич исчез в ней полностью. Глеб подбежал к краю провала и услышал затихающий вдалеке голос: «Прыгай!» Парень снял с плеча спящего Никитотия, положил его в карман куртки и сиганул вниз.

Было светло. Он падал в каком-то удивительном колодце. По его стенам протянулись веревочные лестницы, на которых сушились травы, грибы и ягоды. Кое-где виднелись крепкие деревянные полки, на которых стояли банки и бутыли. «Похоже на чей-то погреб», — решил журналист. Однако долго размышлять ему не пришлось. Вскоре он вылетел из колодца и приземлился на берегу широкой реки. Неподалеку стоял охотник.

За его спиной возвышались однотипные розовые деревья с плотно перевитыми ветвями.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Ты как сквозь землю провалился!

— О чем ты говоришь? — не понял Глеб. — Я прыгнул сразу же за тобой.

— Очевидно, произошло искажение временного коридора, — произнес Георгий Матвеевич. — Я жду тебя уже несколько часов. Кстати, ты хотел пить… Я вырыл в песке на берегу ямку. Сейчас она полна чистой свежей воды.

— Спасибо.

Журналист прошелся по берегу, нашел ямку с водой и напился. Вдруг он почувствовал в своем кармане слабое движение.

— Никитотий! — ахнул он. — Надеюсь, я его не придавил!

Он вытащил из кармана карлика, который по обыкновению принялся плеваться и материться.

— Какого черта! — кричал он. — Я же предупреждал, что у меня клаустрофобия!

— Прости! — пытался успокоить его Глеб. — Я спрятал тебя в карман, чтобы ты не разбился, когда я в колодец прыгал.