Иван Магазинников - Мечник

— Игра эта называется Шаах-Мэттама. Короли и слуги. Я в жизни не встречал никого, кто мог бы потягаться в эту игру с Алонсо.

Арис давно уже привык к тому, что наставник способен угадывать — а то и вовсе читать — его мысли, поэтому не удивился ответам на невысказанные вопросы. Клоун тем временем неловко шевельнулся, и задел ногою фигуры, сметая их с доски. В отчаянии всплеснув руками, он зацепился рукавом за висевшую над кроватью полку, и на несчастного клоуна посыпались многочисленные книги и посуда, стоявшие на ней. «Интересно, кем этот клоун приходится Мастеру? Слуга? Один из его учеников? Быть может, сын? Или просто забавная домашняя зверушка?» — подумал Арис. Этот вопрос он частенько задавал себе, но до сих пор не отыскал ответа. Мечник к этому неуклюжему существу относился с отеческой заботой, но и вместе с тем вполне искренне потешался над его несчастиями — часа не проходило, чтобы клоун не опрокинул что-нибудь на себя или не свалился на пол, запутавшись в собственных ногах.

— Идем обедать, а за столом я расскажу тебе про Алонсо. Пусть себе развлекается, — позвал юношу Мечник, отходя от двери.

— Это случилось очень и очень давно. Я уже и не помню, когда именно. В городе под названием Выжма. Труппа бродячих артистов давала представление на главной площади. Одним из актеров и был Алонсо. Это имя ему дал я. Сам он нем, как рыба, впрочем, ты уже и сам это наверняка понял.

— Иэмо?

— Он самый. Маска. Ни разу я не видел Алонсо без нее. Не веришь? Я понятия не имею, что за лицо скрывается под ней. Иногда мне даже кажется, что это и есть его настоящее лицо, превратившееся в маску, чтобы скрыть бездну чувств, которая терзает несчастного клоуна. На чем я остановился?

— Представление. Алонсо в роли Иэмо.

— Ах да. Роль Иэмо удавалась ему блестяще. Толпа хохотала, глядя на то, как клоун спотыкается и падает, цепляется за все, мимо чего проходит. Но больше всего они веселись, когда на Иэмо обрушивались удары других героев пьесы. Его били палками и кулаками, швыряли посуду и сбрасывали с подмостков. Актер довольно натурально корчился и вскрикивал, вызывая новые приступы смеха. Я тоже смеялся, глядя на ужимки бедолаги Иэмо. А потом... потом я понял, что он не играет. На этих подмостках не играл и не притворялся ни один актер. Ни страдалец Иэмо, ни драчун Арлекино. Клоун в маске Иэмо действительно был просто феноменально неуклюж, а побои были самыми настоящими. Немой актер не мог кричать, он лишь стонал да мычал, но кому было дело до стонов комедийного актера, так потешно падающего и выделывающего немыслимые кульбиты? Я мастер, я разбираюсь, когда бьют по-настоящему, а когда нет. Каждый удар, который получал клоун, был нанесен в полную силу, безжалостно и невероятно точно — лицедеи хорошо знали анатомию, и старались бить в самые болезненные места, чтобы Алонсо забавно корчился и падал с ног от боли.

— И что вы сделали?

— На самом деле мне не было никакого дела до несчастного клоуна. Но почему-то в тот миг мне показалось, что происходит нечто очень важное, тесно связанное со мною, с моей судьбой. Быть может, я ощутил с ним некое родство? Не знаю.

Арис удивленно посмотрел на своего наставника. Что могло быть общего между этим великолепным бойцом и неуклюжим клоуном? Который и на человека-то был не очень похож.

— После представления я пошел следом за ними, за город. Там, у самых стен, расположились на ночь несколько бродячих трупп. Разговаривать с хозяином труппы я не стал, эта жирная рыжая свинья была мне противна. Я убил их всех, кроме метателя кинжалов. Его я сделал своим учеником. Он был способным юношей, быстро учился, хотя и предпочитал свои ножи любому мечу.

— Труппа Рыжего Гильермо.

— Что? — Мечник поднял голову, с трудом вырываясь из тумана воспоминаний, — Что ты сказал?

— Те актеры, лицедеи. Это была труппа Гильермо. Шестнадцать человек. Четырнадцать мертвых тел были найдены утром, а двое — клоун и метатель ножей, пропали без вести. Метателя звали... — Арис задумался, — Кажется его звали Ульрих.

— Его звали Уильямом. И он был сыном Рыжего Гильермо. Откуда ты это знаешь?

— Я же говорил, что много путешествовал. И многое слышал — в том числе слышал и легенду об этой резне, учиненной кем-то возле стен Выжмы. Вот только... Произошло это триста лет назад.

— Двести девяносто шесть лет. Мы с Алонсо далеко не так просты, как кажется на первый взгляд, верно? Ладно, хватит болтать. Доедай, и я жду тебя на площадке.