Татьяна Величкина - Бег сквозь лабиринт

— Не знаю, — пожала плечами Наташа, — Сережа идет на будущий год в профтехучилище, и я пойду, только еще не выбрала на какой факультет.

— А сама, что думаешь? — настойчиво спросила Азиза.

— На художника оформителя, мне всегда нравилось рисовать.

— Но так это тебе нужно в училище культуры.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво покачала головой Наташа, — а там есть факультет, где учат моделировать и шить одежду, типа закройщика, но… как бы это сказать с фантазией, — девочки рассмеялись.

— Так тебе туда и надо, «с фантазией»!

— Брось ты, Зизка, — отмахнулась Наташа, — я, что тебе будущий модельер?

— А почему бы и нет, — серьёзно ответил Азиза. — Пойдем, чай пить, Нугман привез из Махачкалы столько всего вкусного: сладостей, орехов фруктов, так что мы сейчас устроим пир.

Дверь на кухню тихо отворилась, и в дверном проеме появилось заспанное лицо Нугмана, на котором вспыхнула приветливая улыбка обращенная явно не к Азизе.

— Нугман, мы тебя разбудили? — спросила Азиза своего старшего брата. Это был высокий широкоплечий парень с копной густых вьющихся волос и темными глазами.

— Ваш хохот кого хочешь, разбудит, — улыбнулся Нугман и ласково потрепал по волосам сестренку. — Да уже хватит спать, ты, я слышал, чай обещала, — лукаво улыбнулся он и, подмигнув Наташе, добавил, — так выросла, девушка прям взрослая, скоро можно за муж отдавать.

Наташа, смущаясь, отвела глаза и, повернувшись к Азизе, взяла из её рук чашки.

— Вы тоже изменились, уже мужчина… взрослый.

— А помнишь, курносая, как я вас на плечах таскал, и мы так дурачились во дворе, когда я еще учился в школе.

— Да, Нугман, — улыбнулась Наташа, — это было так давно, мы еще все тогда были детьми, а теперь, я не знаю, как вас называть, перед глазами стоит тот худой длинный мальчишка с оттопыренными ушами, а сейчас мужчина.

— Что ты заладила мужчина — мужчина, ну, — он шутливо толкнул её в бок, — ты меня еще дядей назови, — Наташа рассмеялась, — самой смешно. Так значит, ни каких выканий, словно, я древний саксаул, ты для меня как сестренка, поняла?

— Ага, — улыбнулась Наташа, и они пожали друг другу руки, как тогда в старые добрые времена, которые величают детством, и которое уходит безвозвратно, словно перевернутая страница в книге жизни.

Они еще немного поговорили, потом Нугман посмотрев на часы, сказал, что ему нужно уйти.

— Скажешь отцу, я к Журавлеву.

— Хорошо, купи нам газировки, когда будешь возвращаться? — попросила Азиза.

— И мороженого, — закончил он, — обязательно ящик мороженого и три килограмма газировки.

Девочки рассмеялись его шутке, а Азиза добавила, что только «Тархун» или «Буратино».

— Буратино я может, и выстругаю, а вот тархун здесь не растет, с этим будут проблемы.

Когда Нугман ушел, девочки принялись за виноград и персики, Наташа чувствовала себя такой счастливой, что немного отвлеклась от произошедшего дома.

— Можно я тебя кое о чем спрошу? — вдруг серьезно посмотрела на нее Азиза.

— Ну, спрашивай, — ответила Наташа, доедая сочный персик.

— А вот если бы мы тебя все удочерили, ты бы согласилась?

— Что ты, Зизка, тебе иной раз такое в голову придет, это же надо такое выдумать!

— Нет просто, когда я увидела тебя в окне такую несчастную…

— Стоп, — Наташа строго посмотрела в глаза подруги, — только не надо меня жалеть, иначе я обижусь.

— Я не хотела тебя обижать, просто ты моя лучшая подруга и я не хочу, чтобы тебе было плохо.

— А сейчас, знаешь ли, мне очень хорошо, а то, что дома, предки со своей пьянкой, они же меня не трогают, и я их не трогаю, окончу техникум, комнату дадут в общежитии, начну новую жизнь, просто нужно немного подождать.

Азиза обняла подругу и сказала, что если что, она все для нее сделает.

— И я, — кивнула Наташа, — все у меня будет хорошо, только нужно немного времени.

Пролетел год. Вот теперь Наташе пятнадцать и она учится на модельера-закройщика, подрабатывая в ателье Мадины Магометовны матери Азизы. У нее еще не все получается, но закройщица тетя Валя хвалит её и говорит, что через год, доверит ей раскрой пиджаков и пальто.

Наташа была отличницей и лучше всех училась на факультете, преподаватели говорили ей, что нельзя останавливаться и после окончания техникума поступать в институт. Ей все давалось легко и все ребята хотели с ней дружить потому, что с ней было просто. Наташа старалась не думать о том, что вечером ей придется вновь возвращаться в свою квартиру, где только в своей комнате, она могла обрести покой.