Алена Медведева - Обжигающий север

Вопросов в голове крутилось столько, что ноги не выдерживали этого груза. Устроившись на ящике, вытащила расческу, решив заодно и себе полезное сделать во время наблюдения за стархом.

– Зачем вам олени? – уточнила первым делом.

– Везу на Иволон, – успокаивающе погладив ближайшую зверюгу, неизменно спокойно пояснил очевидное старх.

– А дальше? – я затаила дыхание.

– Есть планы на их счет. Что выйдет – посмотрим, – спокойно подойдя ближе ко мне, ответил мужчина.

– А пола они какого? – снедало любопытство.

– Две самочки и самец.

Присмотревшись, поняла, что самец – тот, мощный, с грозными рогами. Продолжая раздирать колтуны на голове и пользуясь возможностью хоть немного прояснить будущее уточнила:

– Так на планете же очень холодно, да? Как там теплолюбивые олени выдержат? И еда для них, – жестом указав на контейнеры, добавила. – Ее завозить надо? На Иволоне же ничего не растет.

– Выдержим мы – выдержат и олени, – спокойно заявил мой неожиданный муж и, вытащив из приоткрытого контейнера какие-то шкуры, стал что-то с ними делать.

– Пока летим, чтобы время не терять, взялся тебе теплую одежду сделать, – пояснил он в ответ на мой любопытный взгляд.

Меня снова накрыло чувством удивлением – какая забота!

– Там очень холодно? – тихо спросила я.

– На поверхности – холодно, даже для меня, – невозмутимо прозвучало в ответ.

Нордический характер! Для меня тогда гарантированная смерть, если этой 'тепловой системе' там холодно.

– Как тогда там жить? – голос непроизвольно дрогнул.

– Поначалу сложно будет, какое-то время вообще придется проситься на постой к чужим, но надо будет перетерпеть немного: ты в голой пещере ночевать не сможешь. А потом и сами обустроимся.

– К чужим? – сердце в тревоге сжалось.

– Ну, не совсем – они тоже стархи. Только не наши, – Гайвридаил (вспомнила!) поморщился, – но потерпим немножко. Мы постараемся как можно скорее все обустроить.

Кивнула, мое мнение в любом случае роли не играло.

– Кто из твоих родителей стархом был? – неожиданно прозвучал вопрос мужчины.

Я на некоторое время выпала из разговора, заглядевшись на неожиданно ловкие движения огромных ладоней, которые, уверенно протыкая шкуру, продергивали в образовавшееся отверстие крученый ремешок и, закрутив его в узелок, подрезали, соединяя в единое полотно куски меха. И все так споро и быстро.

– Отец.

– Из какого потока он был?

Недоуменно пожав плечами, сообщила:

– Я не знаю об этом, он ничего о себе не рассказывал никогда. Я и про то, что он старх, всего однажды от мамы слышала, – честно призналась я и, решив, что должна предупредить его, прошептала. – Во мне от старха ничего нет, я в маму пошла.

– Есть, не сомневайся, – уверенно возразил он. – Кровь себя еще покажет, когда время придет. И если вдруг спросят, знай, что теперь ты относишься к потоку левиоров.

– А что это означает? – определенно никогда не слышала этого названия.

– Живущие будущим, – яснее определенно не стало, но буду узнавать все постепенно.

– Тшехар – это фамилия? – мысль тоже не давала покоя.

– И да, и нет. Но ты можешь носить ее с гордостью, – категорично заверил он меня.

Погрузившись в размышления о странностях собственного мужа, о том, что ждет в будущем, наблюдая за его работой, не заметила, как вычесала все свои волосы, избавившись от колтунов.

– У тебя они красивые, – услышав его слова, пораженно застыла. Кажется, никто, кроме мамы, не говорил обо мне хорошего, не называл что-то во мне красивым.

– Спасибо, – прошептала в ответ, потупившись.

Нет, не в красоте счастье. Вот сейчас, видя его при ярком освещении, однозначно понимала – некрасивый, страшный даже. Но сердце воспринимало этого мужчину иначе – наполнялось трепетной теплотой и радостью при взгляде на него, на мужчину, который не был жесток и безразличен по отношению ко мне. Повезло, что в моей жизни он появился. И, в конце концов, он в чем-то прав. Если у оленей есть шанс там выжить, то почему это не смогу сделать и я?

Последующие дни до прилета на Иволон пролетели быстро. Теперь я каждый день уходила вместе с мужем в грузовой ангар, наблюдала за тем, как он ухаживал за оленями, как работал. А сделал он за это время очень многое: для меня, привыкшей наблюдать бездельничающих в свободное от рейдов время мужчин, такое трудолюбие выглядело дико. В первую очередь старх смастерил мне широкое меховое 'платье' ниже колен с длинными рукавами и с капюшоном, а так же свободные штаны под него. Причем вся одежда была мехом внутрь! Еще сделал большущий меховой мешок. Но с этими творениями мужчина справился за два неполных дня. А потом он делал деревянную посуду и какие-то незнакомые предметы, а мне – собственную расческу! Дерево тоже имелось среди обширных запасов моего неразговорчивого мужа.