Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия - СИ]

Месяц как-нибудь переживет, а там кого посговорчивей найдет на вечернюю трапезу, гусляров послушать опять же. Государь встал, коротко кивнул и понесся делать разнос поварам, страже, первому и второму пробователям царевых яств, ну и до кучи послов с острова Буяна обрадовать, что он со всеми злыднями разобрался. И домой их, домой, домой, домой… Замучили жалобами своими слезными.

Как только двери за самодержцем закрылись, Белава вернула глаза на место и выдохнула. Первый не выдержал Двинята, начав тихо смеяться, к нему присоединился Даромир, еще чуть позже дружный хохот сотряс чародейские палаты, вовлекая всех присутствующих.

— Тихо! — прикрикнул на них Милятин, но тут же не выдержал сам, прыснув в длинную седеющую бороду, чем вызвал новый взрыв смеха. — Это же надо, — хохотал Высший. — Ворам награду выбила, себя выставила чуть ли не мученицей! Отощала, износилась, это за полдня поисков-то… Царя на месяц женской ласки лишила, и за все это еще и двадцать золотых получила! Ай, да лиса… Никак не пойму, как тебе государь верит?

— Красивая потому что, — усмехнулась девушка, о заклинании доверия она предусмотрительно умолчала. Потому как на государе стояла защита от чар, но девушка быстро распутала ее и нашла, как обойти. — Можно я пойду?

— Иди уже, лиса, — махнул на нее Милятин, и Белава с облегчением покинула Чародейскую Думу.

Девушка быстро прошла в отведенные ей покои. Часть чародеев жили при дворце, занимая отдельное крыло, часть в самом Белом Граде. Белаве отвели небольшие покои в Радужном Дворце по настоянию государя. Чаяния самодержца ни разу за пять лет не оправдались, а к покоям она привыкла и уже не спешила переезжать.

Чародейка закрыла за собой двери и устало привалилась к ним. Выражение обычного задора в одно мгновение покинуло глаза девушки, и она вытерла набежавшую слезу. Перед глазами вновь всплыл свиток с докладом Берсеня. «В окончании зимы Радмир Елисеевич спас от разбойных людишек дочь князя воронецкого Судиславу. За что князь на великой радости, решил отдать ему спасенную княжну в жены. Свадьбу собрались играть не позднее первого месяца лета…» Первого месяца лета, лета! А сейчас начало осени, через неделю праздник Урожая… Он женился, женился! Она бросилась на постель, загребая под себя подушку.

— Как же больно! — завыла девушка в голос.

Она рыдала до тех пор, пока слезы не остановились, и в душе не появилось опустошение. Белава перевернулась на спину и застыла, глядя в сгустившиеся за окном сумерки.

Она вспомнила, как шесть лет назад они бросились с Радмиром в ноги ее родителям, и как лучились глаза батюшки при взгляде на счастливую дочь. Как строго смотрела на них матушка, но улыбка то и дело появлялась на ее губах. Никто не сердился, что Белава поменяла жениха, ведь Радмира она любила. Жители ее родных Кривцов разделились на два лагеря. Одни качали головами, осуждая то, что она предпочла яркому красавцу тысячнику из Берестова воина-странника. Другие одобрительно кивали, считая, что веселый и мужественный странник больше подходит вздорной Белавке, уж он-то ее возьмет в ежовые рукавицы.

А он не брал ее ни в какие рукавицы, Радмир был нежен и ласков со своей лебедушкой. Трогательно заботился о ней, и девушка отвечала ему тем же. Свадьбу оставили на тот же срок, что и не состоявшуюся свадьбу с Ярополком. Кто-то считал, что это дурной знак. С одним женихом на этот день свадьба разрушилась, надо с другим день менять. Не поменяли. Белава продолжала жить у Дарея, обучаясь чародейскому делу, а Радмир часто навещал ее. Когда он уезжал, влюбленные обменивались вестниками. «Тоскую страшно без глазок твоих изумрудных, солнышко мое ясное. Жду не дождусь, когда прижму тебя к своей груди, и услышу, как бьется твое нежное сердечко…» Это был один из его вестников. Белава помнила их все наизусть, столько раз перечитывала. Они ждали свою свадьбу, как небывалое чудо.

Девушка шила себе свадебный наряд под руководством матушки. Свободные от малых детей подруги собирались в ее отчем доме, пели песни и помогали вышивать наряд, нашивать на него жемчуга. Все шло так, как и полагалось. Белава летала на крыльях, впервые думая о замужестве без страха. Она знала, что Радмир не засадит ее в тереме, что будут они вместе везде.

За неделю до свадьбы прилетел чей-то вестник, но девушка сунула его за зеркало, решив прочитать после, и благополучно забыла за всеми хлопотами. Радмир приехал тогда же. Чародейка переехала к родителям, а он жил у Дарея. Там же и с дружками гулял, там же и мыли-парили, к свадьбе одевали. Оттуда должны были и на капище отправиться. Дружками у него были такие же воины-странники, собралось их не меньше пол сотни. Пришлось расселять молодцов у кривчан, а те и не против были, радуясь шутникам и балагурам.