Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия - СИ]

Проснулась Белава от громовых раскатов храпа, раздававшихся из комнаты хозяйского сынка.

— Я бы даже не стала ждать, когда ты на мое ухо покусишься, уже за это бы в пень оборотила, — проворчала девушка, пряча голову под подушку.

Подушка не спасла, и она мстительно щелкнула пальцами. На палку она, вишь, похожа. Могучий храп разом прекратился. Белава с блаженством потянулась и вновь закрыла глаза, когда до нее донесся новый звук. Девушка привстала и вслушалась. Это был детский плач, такой жалобный, что сердце ее сжалось. Юная чародейка выглянула в окно и увидела маленькую девочку, стоящую посреди улицы. Белава быстро оделась и осторожно спустилась вниз, прокралась к двери и аккуратно вышла на улицу. Девочка стояла все на том же месте и горько плакала. Чародейка подошла к ней.

— Что ты плачешь, малышка? — спросила она. — И почему одна ночью на улице, опасно тут у вас.

— Меня мамка домой не пускает, — всхлипнула девочка. — Я стучусь, стучусь, а она молчит.

Девушка присела на корточки и убрала волосы с лица ребенка. У девочки оказались большие глаза, покрасневшие от того, как та их усердно терла. Белава вытерла ей слезы.

— Озябла вся бедная, вон холодная какая.

— Холодно, — пожаловалась девочка.

— Дай я тебе обогрею. — и девушка обняла малышку.

— Возьми меня к себе, — попросила девочка, доверчиво прижимаясь к чародейке. — Ты добрая.

— Давай я тебя лучше к мамке отведу, вдвоем-то она нас услышит, — улыбнулась девушка.

— Она не откроет, — снова заплакала малышка.

— Почему? — Белава держала ребенка на руках, все больше удивляясь ледяному холоду, что шел от девочки, потом принюхалась и ахнула. — От тебя землей сырой пахнет.

Она быстро поставила девочку на землю и отошла от нее. Девочка посмотрела ей в глаза и усмехнулась, обнажив острые клыки.

— Потому и не пускает, — ответил упырь и начал наступать на Белаву.

— Ты значит дочерью пастуха была, — сказала больше себя чародейка и подняла руку, собирая огненный шар на кончиках пальцев.

— Была, — согласилась девочка— упырь. — А ты чародейка, что ли?

— Она самая, — ответила Белава и кинула в девочку шар.

Упырь ловко скользнул в сторону, и шар попал в сухое дерево, стоявшего недалеко от жилого дома, и в миг превратив его в факел. Девушка выругалась и, пробежав мимо скалившейся «девочки», подскочила к колодцу, закручивая водяной вихрь. Потом вытянула его и направила на горящее дерево, стараясь следить за упырицей. Та не теряла времени даром, все ближе подбираясь к чародейке. «А мастер сейчас по кладбищу рыщет», — тоскливо подумала девушка, все еще гася дерево. Упырица была уже в двух шагах от нее, когда дерево наконец потухло. Белава развернулась к ней, лихорадочно решая, как поступить дальше. И вдруг раздалось то, что девушка ждала уже некоторое время, змеиное шипение.

— Змейка моя, — улыбнулась она, подставляя руку под прыгнувший к ней меч.

Упырица попятилась, но не отступила. Она скользнула в сторону и… будто растворилась. Чародейка закрутилась, пытаясь найти «девочку», но та будто сквозь землю провалилась. Змейка продолжала полыхать глазами-изумрудами, оглашая деревенскую улицу своим шипением. Девушка отправила поисковое заклинание, и оно вернулось к ней вместе с упырицей.

Белава вскрикнула, почувствовав, как в руку ей впиваются клыки. Она попыталась перехватить меч другой рукой, но ничего не вышло. Странное ощущение окутало чародейку, будто сон начал сковывать ее. Приятная истома расползлась по телу, лишая воли. Она тихо застонала и перестала сопротивляться упырице, повисшей на ее руке пиявкой. «Девочка» причмокивала не хуже Ядрея, с аппетитом всасывая чародейскую кровь.

— Вот зараза, — вдруг раздался знакомый голос, и упырь завыл.

Белава взглянула вниз, и увидела корчащуюся нежить, из груди которой торчал кончик осинового кола. «Девочка» отцепилась от Белавы, упала на землю, чародей одним ударом отсек ей голову. Девушка покачнулась, и мастер поймал ее.

— И что мне с тобой делать, а? — вздохнул он. — Сказал же, что справлюсь, ну куда вылезла?

Потом усадил ученицу на землю и, соткав светящийся шар, осмотрел ее руку. Дарей покачал головой.

— Оборотнем ты уже была, теперь упырем решила заделаться? Так кровушку пить умеешь и без клыков. Горе ты мое, — он поднял Белаву на руки и понес к дому Хвоща.

— Мастер, — всхлипнула Белава, — не специально я, так вышло. Меня сынок хозяйский храпом своим ядрейным разбудил.