Сергей Плотников - Паутина Света. Том 4 СИ

— Неважно, верю я или нет. — Тануки, буквально обнюхавший все место «трапезы» и теперь по расширяющейся спирали начал искать другие следы драки. — Важно, что если хоть самый небольшой шанс, что это действительно Златошерстная, Кьюби но Йоко… то мы должны убить ее сейчас, пока она слаба! Я даже уступлю ее тебе скушать, Арчер, только пусть твои «охотники» найдут проклятую лисицу!

— Должны? Какое дело нам до оборотня? Ну, только если не попадется сама…

— Н-да. «История нас учит тому, что история нас ничему не учит»… ты понимаешь, что начнется, если Тамамо-но-Маэ войдет в силу?

— Что? Она сама по себе — мы сами по себе. В случае чего — сбежим…

— Ошибаешься, Арчер. Той-чьи-глаза-меняют-мир будет дело до всех аякаси — вряд ли она успокоилась с прошлого раза. А, значит, будет война сначала с магами, а потом — с людьми.

— Так у нас и сейчас война, нет?

— Война? Война, Арчер?! Да у нас сейчас мир из крепчайших! Даже наш квартал в Дзию уничтожили одним точечным ударом и предельно аккуратно: ни спеллов по-настоящему массового поражения, ни современного оружия. А вот если будет война … говорят, лисица могла убеждать демонов идти за собой не хуже нынешнего Амакава. Тебе так хочется умирать за чужой интерес? Мне вот как-то одного раза хватило…

Генноске Амакава проснулся и некоторое время слушал шелест ветра и то проявляющийся, то пропадающий шум дождевых капель по покрову опавшей листвы на земле. Было немного холодно, воздух пах влагой, и с футона решительно не хотелось вставать: не тот у него возраст, что бы пренебрегать возможной простудой. Впрочем, если приказать Кае нагреть воды…

…человек на высокотехнологичной лежанке повернулся на бок… и незаметно скривился: чувствовать себя мухой, попавшей в паутину, было не особо приятно: мягкие провода от датчиков, трубки… Стоило ощутить эти уже почти привычные тенета, и волшебная… впрочем, нет — высокотехнологичная иллюзия рассыпалась. Он открыл глаза: собранные в панель четыре стодюймовых телевизора достоверно создавали иллюзию окна, чему немало способствовала аудиосистема объемного звучания с правильно подобранным звуковым фоном — звуки осени было не отличить от тех, что регулярно последние лет двадцать будили его ранним утром в Ноихаре. Нет, звуки были и до того — просто более молодой Генноске плевать на них хотел и спал, сколько вздумается. Ох, старость — не радость, правильно говорят… вот только относится ли эта поговорка к нему теперь?

«Муха и паутина» вели себя нетипично по отношению друг к другу — вместо того, что бы запутывать добычу еще сильнее в ожидании паука, выматывая силы на бесполезное сопротивление, эта паутина из проводов и трубок, наоборот, поддерживала жизнь, позволяя организму залечить фатальные в другом случае повреждения. С другой стороны, сам организм совершенно не чувствовал себя на свой возраст: с хорошо забытым энтузиазмом тело не просто боролось за свою жизнь — оно день за днем возвращало себе то, что казалось навсегда и бесповоротно утраченным… не будь «дедушка Ген» сам экспертом по геному Амакава, он бы решил, что на его тушку кто-то исхитрился-таки наложить «изменяющий свет», действующий в лечебных целях. Кто-то… как будто выбор был велик! В последние лет двадцать он привык постоянно «держать» на себе комплексное воздействие на организм — когда «свет» был не нужен для работы… или для боя. С Саввако все было гораздо проще — «свет» с нее, разумеется, не сползал. С женой все было гораздо сложнее — раз наложенное воздействие сохранялось, и не давало воздействовать на этот участок организма повторно. Сава… Сава-тян: такая привычная, такая надежная… всегда незримо поддерживающая его. Когда-то у них были разногласия и ссоры, но на пятом десятке совместной жизни знаешь о самом близком теперь уже человеке все . О, у нее была своя собственная гордость и свое мнение — отказ применять свою «силу крови» на своих близких был воистину нерушим: сколько не уговаривай, сколько не объясняй — нет, и все: только один раз под действием сильнейших эмоций после того, как всплыла правда о произошедшем в «сокрытом» сына, она нарушила собственное правило. Упрямая была, как маленькая девочка, желающая сладкое такияки прямо сейчас — сейчас, а не дома! Надежная, как нерушимая скала. И хрупкая — как тонкая фарфоровая чашка. «Свет» подарил ей почти тридцать дополнительных лет жизни — последние восемь лет тело любимой в «особом зрении» Амакава буквально светилось: еще сильнее, чем у Химари, хотя казалось — это невозможно! Страх утраты раз за разом придавал силы проводить бесчисленные эксперименты — и новые линии втискивались между старыми… а потом находился способ втащить еще и еще. Однако, когда пришлось обработать начавший сбоить мозг, сняв внезапно появившуюся проблему транспорта кислорода и питательных веществ из коронарных сосудов и каппиляров (врачи называют это «склероз»), стало понятно — все. Конец. Человек — это вам не аякаси. И вплавленные навсегда статические изменения — начало относительно скорой деградации сознания. Впрочем, все же «скорой» — по сравнению с тем сроком, что остался жене, на пост-эффекты можно было забить. «Забить», хех! Не то, что бы старый Амакава часто заходил в магазины Ноихары, однако и нечастого общения с курьерами-людьми, продавцами, почтальоном, наконец, хватило, что бы «набраться» сленга. А уж как Саввако смешно морщила нос, услышав «новомодное» словечко! Саввако… Сава…