Таня Брайт - Пленница Волка

-Я не верю... Люси, это не можешь быть ты! - Ральфа поразили слова сестры. Тот, кого он считал убийцей, может быть безвинно осужден. - Ты должна во всем признаться!

-Я никому ничего не должна! А в первую очередь тебе! - девушка сделала несколько, по-кошачьи легких шагов по направлению к брату. - Ты всегда был любимчиком. Тихий, спокойный, а кого постоянно наказывали? Конечно Люси, которая была всегда во всем виновата!

Ральф не успел опомниться, как Люси с необыкновенной грацией, которой позавидовал бы любой хищник, набросилась на него и повалила на землю. Девушка казалось легкой и хрупкой, но обладала ловкостью и силой. Ее руки начали покрываться шерстью, и вытянувшиеся пальцы с заострившимися ногтями потянулись к горлу Ральфа. Ее лицо находилось слишком близко от лица молодого человека, и горящие злобой зеленые глаза гипнотизировали и лишали воли. Ральф почувствовал на своей шее холодные пальцы, начинающие сдавливать горло, перекрывая доступ кислорода. Он попытался оторвать ее руки от себя, но Люси как будто не чувствовала боли. Она видела перед собой только цель, которую во что бы то ни стало должна была достигнуть всеми средствами. Ощущение близкой смерти, дыхание которой молодой человек уже чувствовал на своем лице, медленно проваливаясь в забытье, прибавило ему сил, и он, надавив Люси на сломанную руку, так что захрустели еще не сросшиеся кости, с силой откинул ее от себя. Девушка тут же поднялась на ноги, и Ральф с ужасом смотрел, как ее лицо вытягивается, превращаясь в волчью морду, все тело начало покрываться длинной серо-черной шерстью. Люси медленно опускалась на четвереньки, вытягиваясь от нестерпимой боли, потому что все мышцы и кости меняли свою форму, и жутко воя. Молодой человек, воспользовавшись передышкой, нащупал в кармане нож.

Люси окончательно превратилась, и перед Ральфом стояла серая волчица с черными пятнами, злобно скаля зубы, с которых стекала слюна. Легко оттолкнувшись задними лапами, Люси пролетела то расстояние, которое отделяло их, и приземлилась на брата. Ральф в эту секунду вытянул нож, и лезвие пронзило шкуру, войдя глубоко, по самую рукоятку. Молодой человек сбросил волчицу с себя, но на земле уже лежала девушка. Ральф поднялся на ноги и нагнулся над сестрой. В области сердце торчал нож, и от него расплывалось кровавое пятно. В ее широко открытых глазах отражалось ночное небо со сверкающими молниями. Молодой человек провел рукой по лицу девушки, закрыв глаза.

Ральф не испытывал жалости или угрызений совести от того, что убил сестру. Он понимал, что он убил оборотня, а его сестра умерла уже давно. Да, как оказалось, он никогда близко не знал ее. Сейчас перед ним лежал совсем незнакомый человек, чудовище, загубившее столько невинных жизней. Вся жизнь Ральфа уже второй раз за день перевернулась с ног на голову. Он чувствовал себя марионеткой в чьих-то умелых руках, играющих жизнью людей.

Мелинда не могла уснуть. Девушке повсюду слышались шорохи и грезилась опасность. Поэтому Мелинда, завернувшись в теплый плед, и подогнув под себя ноги, сидела на диване в гостиной. Все слуги бросили хозяйку, разбежавшись кто куда, и даже не получив жалования. Мелинду терзали печальные мысли. Она ругала себя за все, что, по ее мнению, сделала не так. С самого начала она видела в Джастине лишь оборотня, а не человека, хотя по сути он ничего плохого ей не сделал. Она даже не разобралась в причинах побудивших его подчинить девушку своей воли. Мелинда всегда видела между ними огромную пропасть, и ни разу не попыталась преодолеть ее. Но теперь поздно; ничего уже нельзя исправить и вернуть назад.

В дверь громко постучали, и девушка вздрогнула. С опаской открыв тяжелую дверь, она увидела Ральфа, находящегося в возбужденном состоянии.

-Нужно немедленно седлать лошадей и спасать лорда Дина! У нас нет ни минуты свободного времени!

Через несколько минут лошади несли всадников к тюрьме, и ветер развевал длинные черные волосы девушки и свистел на разный лад в ушах путников.

Глава 7

Здание тюрьмы выглядело мрачно и отталкивающе: деревянное строение, обложенное кирпичом, готово было вот-вот рухнуть. Все камеры, а их, к слову, было только пять, вечно пустовали. Серьезных преступлений не совершалось, а мелких преступников, обычно воров, наказывали сами потерпевшие.

Тюремщик отталкивающего вида сидел за грязным столом прямо около входа. Лицо, изъеденное оспой с маленькими почти прозрачными глазками, пугало не только детей, но и взрослых. Взяв со стола бутыль вина, он сделал большой глоток и ударил ею о стол, так что все крошки и кости подскочили к верху. Прорычав пару ругательств, он вытер рот рукавом, блаженно растянулся на скамье и закричал громовым голосом: