Мария Николаева - Фея любви, или Выбор демонессы

— А тебе? — сурово сдвинув брови, спросила я. В голове ощутимо грохотало, но моя вредность решила ради разнообразия сегодня служить чужим интересам. — Неужто не знал, с кем связываешься? Свитти дома не удержишь. Чем сильнее давить будешь, тем больше шансов, что она сбежит. Так что прими совет: сдай ее Тиа на обучение. Глядишь, за эти пару лет так соскучится, что сама прибежит обратно.

— Она и так туда рвется.

— Знаю. Я о другом. Она рвется, ибо считает это побегом, а ты ее сам и по доброй воле туда отпусти. Свитти — сложная личность. Впрочем, ты уже мог в этом убедиться. Она из тех, кто сам себе создает трудности, а потом с радостью их преодолевает. И лучше не препятствовать в этом, а поддержать. Больше шансов остаться при своем.

— По себе судишь? — фыркнул мужчина.

— Разумеется, — не стала спорить я.

— Сочувствую твоему будущему мужу, — не остался в долгу вредный нимф. Впрочем, вредность у нас качество семейное.

Да и не так уж он не прав.

— У него было много времени, чтобы привыкнуть ко мне и смириться с кое-какими недостатками, — пробубнила я в ответ, не желая вслух признавать его правоту.

— Уверена?

— Надеюсь.

Да уж, уверенности во мне ни на медную монетку. Зато надежды — сколько угодно. Возможно, это и есть та самая бабья дурь, о которой так любят посплетничать мужчины.

Анжей в ответ промолчал. Кажется, мне удалось заставить его задуматься. Что ж, вероятно, скоро Свитти снова скажет мне «спасибо», как когда-то.

На этом мы и расстались. Дядя Анжи, кивнув мне на прощанье, удалился. Разумеется, супруга отправилась вместе с ним.

Я же, убедившись, что все посторонние личности покинули мое жизненное пространство, поползла в ванную. Если честно, я уже отвыкла от ощущения «попойка была вчера», но, как бы там ни было, приводить себя в чувство надо.

Этим я и занималась следующие полчаса.

Выбравшись из душа, я почувствовала себя не только живым человеком, но и голодным. Если верить часам, проспали мы с подругами не только все утро, но и часть дня. Впрочем, оно и неудивительно, если учесть, до которого часа мы засиделись.

Короче, пора готовить завтрак, плавно перетекающий в ужин. Вернее, если я затяну с этим делом еще на часок-другой, то прием долгожданной пищи точно станет ужином.

На кухне, постояв немного у плиты и вспомнив, что мои кулинарные изыски слишком уж рассчитаны на любителя, я взяла магофон и заказала доставку хлеба из ближайшей лавки. Уж на бутерброды меня как-нибудь хватит. Кажется, у нас еще оставались сыр и копченая колбаса…

Новый гость появился как раз в тот момент, когда я заканчивала делать бутерброды. На столе уже дымился ароматный чай, а только что доставленный хлеб издавал просто одуряющий запах.

Оглянувшись на шорох шагов, я чуть приподняла бровь, но потом, решив сегодня ничему не удивляться, ухмыльнулась:

— О! И ты пришел! Проходи, как раз к завтраку, вернее, к позднему обеду. Устраивайся.

Валь ответил на мое приглашение недовольной миной. На альвийском личике смотрелось это жутко неестественно.

— И где она? — сухо поинтересовался он.

— Возможно, еще спит, — пожала плечами я. В гостиную я старалась не заглядывать лишний раз — зачем будить уставшую подругу? Пусть спит.

— Я так понимаю, от одной подруги ты уже избавилась?

О! Анжей уже успел наябедничать! А я ведь почти поверила, что он исправился. Нет, дядюшку не переделать. Вредность ничем не победить!

— Ну хотелось бы думать, что она просто вернулась в лоно семьи, — равнодушно ответила я, откусывая от бутерброда с колбасой половину куска и захлебывая это чаем. — Впрочем, закрывать двери перед ней, если она придет сюда снова, я не стану.

— Разрушаешь, значит, чужие семьи под вывеской брачного агентства? — хмыкнул Валь, устраиваясь на табурете напротив меня. Следующий бутерброд он буквально выхватил у меня из пальцев. Вот же вредный альв!

— О нет, родной, это сделали исключительно вы сами, — мстительно сообщила я, тоскливым взглядом провожая последний бутер с колбасой. На столе остались лишь те, что были с сыром. — Я только предоставляю убежище, как и полагается доброй подруге.

— Иэлла — моя жена. Мать моей дочери! — припечатал Валь. Ха! Как будто меня этим проймешь! Ругаться я умею и люблю.

— Замечательно. Ты, главное, вспоминай об этом чаще, чем раз в неделю.

— На мне полгосударства висит!

— А на ней? Чем заниматься ей, пока ты там принимаешь просителей и решаешь общественные дела?