Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц (СИ)

— Я сделала все, что смогла.

Мазена подвинула футляр, который доставили из хранилища. Фамильные изумруды… что еще можно надеть в столь важный вечер? Сегодня объявят об официальной помолвке.

— Ты могла гораздо больше, — отец коснулся шеи, помогая застегнуть ожерелье. Сработанное в позапрошлом веке, оно было вычурным и тяжелым.

Прочным.

И Мазена представила, как это ожерелье затягивается на ее шее, перекрывая дыхание. Как ни странно, но видение это не испугало, напротив, она подумала, что, возможно, это было бы наилучшим выходом…

Но нет, отец подал серьги.

— Ты не оправдала надежд рода…

— Твоих надежд, Роберт, — раздался от дверей скрипучий голос, и тень отца в зеркале дрогнула. На секунду почудилась, что она, эта тень, вовсе исчезнет.

— Здравствуй, дед, — Роберт поклонился, и старик Радомил, усмехнувшись, ответил:

— Здравствуй, внучок. Надеюсь, ты не будешь врать, что рад меня видеть?

…тень не исчезла.

Жаль.

— Иди, погуляй, — прадед махнул рукой на дверь, и отец не посмел перечить.

Старику никто не смел перечить.

И если сама Мазена… она и оглянуться-то опасалась…

— Я… действительно всех подвела.

— Брось, — ответил прадед. Он ступал беззвучно, и тяжелая трость в его руках лишь касалась ковра. — Только такой идиот, как мой внук, и вправду мог надеяться, что ты примеришь корону…

Прадед подал венец, украшенный огромными каменьями, более похожими на грубые стекляшки, нежели изумруды, равным которым не было во всем Королевстве.

— Мстивойт вовсе не тот тихоня, которым представляется. И сынок его не лучше. Ты бы, может, и стала фавориткою на годик-другой, но от любови до трона далекая дорога… — прадед самолично возложил венец на голову. — Да и не дали бы тебе этого года…

— Думаешь… — голос дрогнул.

— Знаю. Мстивойт не дурак. Он эти хитроумные… — прадед произнес это слово, точно выплюнул, и стало очевидно, что хитроумными он планы внука вовсе не считает, — на раз раскусил бы… и уже ты б отведала бурштыновых слез.

Мазена закрыла глаза.

Верно.

Она думала об этом, как и о том, что идея ее отца… нелепа.

Конкурс? Знакомство с Матеушем?

Его любовь… и не просто любовь, но такая, которая заставит потерять голову… а ведь иначе, чем безумием, не объяснить было бы помолвку и свадьбу.

— Ничего, дорогая, — прадед помог закрепить венец. Он подавал шпильки, и Мазена со странным удовлетворением втыкала их в сложную прическу, всякий раз внутренне сжимаясь в ожидании боли. — Все закончилось именно так, как должно бы…

— Ты… знал?

Никогда нельзя было сказать наверняка, что именно было известно прадеду, пусть в отличие от многих иных своих потомков к Мазене он относился снисходительно.

— Кое о чем… ты показала себя сильной девочкой. Твоему супругу это понравилось.

Мазена прикрыла глаза.

Ее супруг… генерал-губернатор… и пожалуй, это лучшее, на что она могла бы рассчитывать…

— Все будет хорошо, дорогая, — сухие пальцы прадеда приподняли подбородок, а губы коснулись лба. — Вот увидишь…

— Если ты знал, что все с самого начала… почему не остановил его?

Опасный вопрос.

Прадед никогда ни перед кем не отчитывался. Но если он сам заговорил с Мазеной? Неспроста ведь… не случайно…

— Я должен был убедиться, что мой внучок не способен стать во главе рода, — хитро усмехнувшись, ответил старик. — В нем есть сила, но нет ума… прискорбно. Ты — другое дело…

— Я?

Мазена коснулась ожерелья, и гневно полыхнули зеленью старые камни, словно ожили от этого прикосновения.

— Ты, дорогая… если будешь осторожна. Главное, не спешить… выйдешь замуж… присмотришься к супругу… а там…

— Отец…

…не допустит и мысли о том, что Мазена…

— Увы, ему не так долго осталось, — прадед поднялся и, вновь превратившись в дряхлого старика, заковылял к двери. — За свои ошибки нужно отвечать.

У двери прадед остановился и, не оборачиваясь, сказал:

— Корона может быть разной, Мазена. Но какой бы ни была, она опасное украшение. А потому, будь осторожна.

— Спасибо, — Мазена закрыла глаза, а когда открыла, то вновь увидела призрак отца за плечами.

— Что он тебе сказал?

…то, что скоро его, вечной тени, довлеющей над жизнью Мазены, не станет.

…он уже мертв?

…или пока еще жив, если так, то ненадолго… и наверное, его можно попытаться спасти…

— Ничего, папа, — улыбнулась Мазена, касаясь тяжелого обруча на голове. — Ничего важного…