Альтс Геймер - Хроники Мидгарда. Нуб детектед

— Они не могут быть настолько беспечными, государь. Я отказываюсь в это верить. Тут что-то не так. Остерегайся, повелитель.

И, как будто отвечая карканью этого умудренного жизнью ворона, сзади послышался отчаянный вопль:

— Брандеры на восемь часов!

Россыпь мелких, похожих на рыбацкие лодки пузатых суденышек вынырнула из-за рогов бухты и начала стремительно надвигаться на эскадру, словно подгоняемая самим богом смерти Оркусом.

Кезон переглянулся с префектом и, потратив лишь секунду на размышление, скомандовал:

— Поднять сигналы: «С противником не сближаться! Следовать за мной!» Удвоить счет гребцам!

Сзади дробно загрохотали «тамбуры милитаре», задавая новый ритм работы рабам на веслах. «Афина» дрогнула, убыстряя ход. Остальной флот следовал за своим флагманом.

Впереди море словно исторгло самое себя. От берега поднялась невиданная волна, а за волной со скрипом воздвиглась из пучины деревянная стена, усаженная острыми выступами, преграждая путь кораблям.

— Весла в воду! Анкера — за борт! — выкрикнул Кезон.

Скользнули вниз паруса, гребцы, разрывая жилы, уперлись в весла, но было уже поздно. Страшен оказался первый удар, перемалывающий носы и резные фигуры — символы и эмблемы кораблей, с такой любовью выточенные плотниками Баркида. И еще страшнее оказались камни и ядра, с воем вылетевшие из-за еще недавно безмятежных стен Запретного города. Сзади подошедшие брандеры уже оплетали черными змеями канатов баркидские корабли. В последние секунды в сапфировую воду с них срывались одна-две фигурки, и мелкие суденышки вмиг превращались в огнедышащие жерла вулканов. Корабли пылали и сгорали, по палубам метались обезумевшие люди, объятые пламенем, а надо всем этим летели смертельные, окованные железом зерна, запущенные из гигантских катапульт. Часть эскадры с трудом сумела оторваться от исполинской деревянной заградительной гребенки и, лавируя между факелами подожженных судов, попыталась уйти. Не удалось. В двух милях от берега их беспорядочный отступающий строй настигли кракены. Огромные поднявшиеся из океанских глубин осьминоги ломали липкими щупальцами борта, острыми клювами, словно тонкий папирус, пробивали деревянные днища.

Воины Баркида, увлекаемые тяжестью доспехов, шли ко дну, а тех, кто успевал избавиться от снаряжения и оружия, добивали с лодок длинными копьями подоспевшие защитники Запретного города. В кровавой каше, казалось, никому не было спасения. Два кракена почти пополам разорвали тело «Афины». Хлынувший на палубу бурлящий поток воды увлек Кезона в морскую пучину. Он даже не сопротивлялся. Кезон искал смерти, звал ее, поскольку не в силах был безвольно наблюдать расправу над своим победоносным войском. Но по какой-то чудовищной иронии богини судьбы Децимы он выжил. Под перекрестьем рухнувших мачт, под прикрытием тела копьеносца-гастата Кезону была уготована участь до самого конца зреть избиение своей армии и уничтожение флота.

Его оглушила упавшая сверху рея, и свет на миг померк в глазах. Не осознавая своих действий, в лазоревой толще воды Кезон освободился от доспехов и выплыл к поверхности. Вокруг погибавших кораблей уже сновали узкие лодки — навии — с вооруженными воинами. С лодок метали дротики, длинные копья быстро находили свои цели — беззащитные тела баркидцев. Как быстро они появились! Как слаженно и безжалостно действовали! Он в очередной раз нырнул, и уже безжизненное тело копьеносца над ним снова пробило вражеское копье, как бы свидетельствуя о финале трагедии. Потом все стихло. Море лениво перекидывалось останками кораблей и трупами воинов. Волны на просвет отливали кармином. Кезон оседлал несколько деревянных осколков, связал их кусками парусины и веревками из ткани омофора, после чего начал свой безнадежный путь домой.

Рана на стопе под запекшейся бурой коркой повязки перестала кровоточить. Его слух различил вдали приближающий шум прибоя и вместе с ним — надежду. Кезон выпрямился на плоту и до боли стиснул зубы. Он вдруг понял, что его разум, охваченный отчаянием, все это время спал, находился в заторможенном состоянии, очевидно, таким образом не давая хозяину сойти с ума. Иначе как он пропустил очевидное? Как, будучи проницательным политиком, признанным гением стратегии, он не смог различить то, что лежало на поверхности его молниеносного поражения. ЭТО БЫЛО ПРЕДАТЕЛЬСТВО! Как иначе они, защитники, смогли бы так подготовиться к вторжению? Как рассчитали все: и время, и силы, и средства — для того, чтобы сокрушить блистательный Баркид? Сколько времени потратили для возведения этого губительного подводного мола?