Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

— Тебе будет лучше, если ты помрёшь.

Тальнар смог выдавить несколько слов:

— Я… я не знаю, мой вождь.

Кривой Коготь отпустил его.

— Ты будешь превращаться не здесь. Иди в деревню Хорсин и обрати там как можно больше жителей, лучше всего молодых. Не кусай слишком маленьких детей — помрут в первое же полнолуние.

Должно быть, Тальнар выглядел ужасно в этот момент, потому что рыжие усы Кривого Когтя поползли вверх над красными губами и блестящими зубами:

— Да, парень, правильно, радуйся — вся деревня тебе.

— Да, — прошептал Тальнар, — да, я рад, очень рад.

— Вот и хорошо. Через неделю я посмотрю, стоишь ли ты чего-нибудь, кроме моего плевка.

С этими словами он плюнул ему на воротник.

Тальнар вспоминал каждое слово из этого разговора через неделю, когда шёл к Хорсину заросшими лесными тропинками, которые путались и сплетались между собой, а порой и вообще исчезали в густой высокой траве и опадающих листьях. Он знал, как идти к Хорсину — всё-таки он гулял по этому лесу всю свою жизнь. Туда идти было ближе, чем к Станситри, но Тальнар особо не спешил — если уж ему не удастся предотвратить то, что случится, то хотя бы отдалить это он может. Он вышел из лагеря рано утром в полнолуние, когда было ещё темно, и около десяти часов утра подошёл к небольшому ручью, который вытекал из одного из озёр и ближе к Хорсину, распухнув от многочисленных ручейков и ключей, становился речкой под названием Пчелиная, собственно на которой и была сто лет назад основана эта деревня. С утра было прохладно, но вскоре выглянуло солнце, и воздух нагрелся, почти как летом. Тальнар подошёл к ручью, опустился перед ним на траву и ополоснул холодной водой разгорячённое лицо и исцарапанные ветками кустов руки.

Дальше он шёл по берегу. Дело это было непростое: Пчелиная речка выискивала себе путь среди маленьких холмиков, валунов и лещин, то разливаясь, то сужаясь, то мелея, то образуя глубокие тёмные заводи. Тальнар миновал три устья ручьёв: один он перешёл вброд, второй, затерянный меж мшистых камней, просто перешагнул, третий, окружённый крохотным вязким болотцем, обошёл стороной. На другом берегу он насчитал четыре притока.

Спустя два часа, около полудня, он вышел к тому месту, где река становилась довольно широкой и глубокой. Её низкие, уходившие под воду берега поросли высокими клёнами и густым ивняком, чьи кроны перекрывали почти всё небо над рекой, оставляя на её поверхности только тонкую полоску голубого неба. В воде плавали осенние листья, у берегов виднелись зелёные пятна ряски. В одном месте под воду опускалось наполовину поваленное дерево, старое, но довольно толстое и крепкое. На нём сидела девочка. Её голые коленки, крест-накрест обхваченные загорелыми исцарапанными руками, почти касались подбородка. На её остреньком лице и в больших зелёных глазах, глядящих на воду, застыло выражение упрямства и печали. Тальнар шагнул к ней навстречу прежде, чем подумал: а зачем ему, собственно, к ней идти? Но было уже поздно: под его ботинком хрустнула веточка, над плечами зашуршали листья, и Веглао встрепенулась и выпрямилась.

— Кто здесь? — спросила она ломким, настороженным голосом, и тут же быстро вытерла глаза кулачком. Тальнар раздвинул руками ветки куста и вышел наружу.

— Это только я, не пугайся.

— Я и не испугалась, — пролепетала Веглао. Она не ахнула, увидев его, её ладони не взлетели к приоткрывшемуся рту — ничего такого, что показывают в кино. Просто её взгляд стал каким-то затуманенным и в то же время — невероятно цепким, зорким, прямо-таки ожившим. Она соскользнула с дерева на землю, чёрную, влажную и жирную, усыпанную листьями и крылатками клёна.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Тальнар.

— Ничего. Просто гуляю. А ты… ты разве не уехал в Риндар, как хотел?

— Пока что нет.

— Что-то случилось? — спросила Веглао несколько встревоженным голосом. — У тебя… у тебя всё хорошо?

Да, всё отлично, лучше не придумаешь.

— Я слышала, что твой отец куда-то исчез, — продолжала девочка, не дождавшись ответа. — Уже две недели назад.

— Он… с ним всё в порядке, — выпалил Тальнар прежде, чем успел что-то придумать. — Ему пришлось очень срочно уехать, никого не предупредив, и мне тоже. Дело в том, — принялся он сочинять на ходу, — что один из его друзей, с которыми он вместе воевал, теперь живёт на юге, возле Клыкастых гор. Он написал отцу, чтобы тот приехал, потому что этот его друг заболел и хотел с ним повидаться. Я тоже поехал с ним. Отец решил задержаться ненадолго.