Татьяна Любушкина - В лабиринте миров

Поначалу я не поняла, что мне хочет сказать Людвиг. Материнский мир? Но мы покинули его много веков назад. Да у нас есть связь. Мы черпаем Информацию из поля Материнского мира, но… никто не может вернуться туда. Материнский мир так бесконечно далёк, что никто не знает где и в какой стороне, на каком расстоянии он находится.

— Ты не поняла, — руки Людвига мягко касались моей шеи. — Существует осколок Материнского мира в…

— В Срединном слое! Я слышала об этом!

— Вот видишь! Стоит тебе отправиться в Срединный слой, как всё вернётся на круги своя. Никакой трагедии.

Я воспрянула духом.

— Но как я попаду в Срединный слой? Не забывай, я беспомощна.

— Э-э-э… через Тоннель.

— Принцесса, путешествующая по мирам в Тоннеле?! И ты мне говоришь о сохранении тайны!

— Да, действительно, — Людвиг потёр переносицу.

Я любила этот жест. Он придавал красавцу Людвигу нечто мальчишеское, свойственное ему одному.

— Тогда нужно чтобы тебя отправили в Срединный слой насильно. Например, по решению суда. Ненадолго. Ты посетишь пещеру То и вернёшься крушить Литтуса Флэта. Кстати, я тебе говорил? Мне он никогда не нравился.

— Пещеру То?

— Так называется место, где застрял осколок.

Я подивилась эрудиции Людвига, до этого он не проявлял интереса к истории. Подивилась, и не преминула восхититься: вслух и с обязательными проявлениями благодарности.

Когда время для изъявления благодарности закончилось, Людвиг убежал улаживать мои дела, и уже через три дня меня арестовали по обвинению в…не помню в чём. Да какая разница?! Словом, через три дня я лежала посреди жаркой степи Срединного мира, совершенно обнажённая, и мне в лицо тыкался мокрый собачий нос.

Он был удивительный. Срединный мир. Он был удивительный. Вот уж не думала, что смогу обрести здесь покой. Даже гневные нападки старой Королевы не могли вывести меня из себя. Да и кого может расстроить шипение беззубой кошки?

Каждое утро мы с Тротом садились на коней и скакали по степи, вздымая клубы пыли. Троту не очень нравилось скакать, он любил просиживать штаны за старыми книгами в пыльной библиотеке, но с каждым днём он привязывался ко мне всё сильнее и не мог отказать мне в моих капризах и я это видела. Да все это видели. И уж тем более старая Королева.

А мне нравилось мчаться по степи. Пыль и ветер не давали разговаривать, но это мне не мешало. Я думала. Я тогда очень много думала. А Трот вовсе не был болтуном. Он тоже молча скакал рядом, и как выяснилось, он тоже любил думать.

Я всё оттягивала время для поездки в пещеру То. Не хотела себе признаваться, но сейчас могу сказать. Мне хотелось остаться в Срединном мире. Пожить там подольше. И я бы ещё пожила, но Трот сам заговорил о пещере То.

Он начал издалека, сбивчиво что-то толковал о противодействии сил, и я долго не могла его понять, тогда он ответил коротко и очень ясно. И в глаза смотрел. Он всегда смотрел в глаза тому, с кем разговаривал. Не умел врать.

— Ты не можешь идти в пещеру То. Она убьёт тебя.

Трот, правда, не умел кривить душой. Зато я владела этим мастерством в совершенстве.

— Что за пещера? — лениво спросила я, откусывая солидный кусок от румяного яблока, а сердце тревожно ухнуло. Откуда он знает? Что ещё он знает? И кто ещё знает о моих планах?!

Трот смутился. Но ненадолго. Его нелегко было сбить с толку.

— Ты обладаешь силой, — твёрдо сказал он. — Могучей силой…

Тут я взорвалась.

Швырнула яблоко об стену, и оно разлетелось мелким крошевом по стенам комнаты.

— Сила?! Да что ты знаешь о силе?! Если бы я…

На этот раз Трот перебил меня. Он поднял свою руку и приложил её к моим губам. А потом обнял. Ей-богу обнял. Вот уж не думала, что толстяк решиться на такой подвиг. Но я его вообще недооценивала.

— Не надо. Не говори ничего. Я сам всё вижу. У тебя беда случилась. Большая. Она у тебя в глаза сидит, как заноза. Из глаз твоих слёзы капают. Не простые — кровью. Никто этого не видит, а я вижу.

Ну, не кровавыми, конечно, а обычными слезами я разразилась. Уж очень уютно было рыдать в тёплых и мягких объятиях Трота.

Потом, когда я успокоилась, я подумала, что рыдать в объятиях мужчин входит в число моих дурных привычек. Подумала и рассказала Троту про Людвига. Конечно, я не стала говорить про утраченные силы, про братца Литтуса и всё такое, но я скучала по Людвигу, и мне хотелось поговорить о нём.

До сих пор трудно вспоминать, что случилось потом. Если бы это был не Трот… если бы кто-то другой сказал, что Людвиг меня предал!.. Я бы никому не поверила. А Троту поверила. Потому что он не умел врать.