Виктор Гвор - Другие семь дней

Но самым большим потрясением стало все же посещение лагеря военнопленных поляков. Того самого, около Смоленска, неподалеку от печально знаменитой Катыни. Того, который должен был давно опустеть, а на самом деле был населен выглядевшими вполне здоровыми, нисколько не истощенными и не забитыми людьми, которые собирались возвращаться на родину. Целыми и невредимыми! Причем поляки охотно вступали в разговоры с приглашенными русскими иностранными корреспондентами, ничуть не опасаясь репрессий «кровавой гебни» за это.

Фил встрепенулся, заметив стоящего неподалеку и явно следящего за колонной человека в мундире. Если Блэку не показалось, фуражка выдавала принадлежность наблюдателя именно к той самой «gebnya». Он дал знак оператору и решительно направился к аборигену, на ходу начав репортаж:

— Это Филипп Блэк, Си-Эн-Эн. Продолжаем наш прямой репортаж с русско-польской границы, на которую сейчас прибывают эшелоны с бывшими польскими офицерами. Теми самыми, которых русские вроде бы расстреляли в Катыни. Сейчас я хочу взять интервью у представителя местной госбезопасности. Здравствуйте…

К удивлению Фила, представитель «органов» нисколько не испугался американского корреспондента. Из быстрого опроса выяснилось, что сержант госбезопасности Лерман служит в Бресте, здесь находится, как и все его сослуживцы, а также пограничники и милиционеры, для поддержания порядка и предотвращения возможных инцидентов. На ехидный вопрос Блэка, какие же происшествия могут произойти, он спокойно ответил, что Брест и его окрестности до тридцать девятого года был захвачены поляками, которые вели себя здесь, словно в африканских колониях. Поэтому местные жители относятся к полякам очень х… (было заметно, что сержант буквально в последний момент проглотил какое-то рвущееся наружу слово) неприязненно.

К сожалению Фила, разговор с интересным гебэшником пришлось на этом прервать, чтобы успеть взять интервью у хотя бы одного из проходящих мимо поляков.

— Здравствуйте, — остановленный поляк с недоумением посмотрел на Фила, потом видимо сообразил в чем дело, и улыбнулся прямо в камеру.

— Как вас зовут?

— Збигнев Жепа, пан корреспондент, поручик…

Быстро расспросив когда и где этот офицер попал в плен к русским, Фил наконец задал основной вопрос:

— Скажите, а как к вам относились во время проживания в лагере?

— Пан корреспондент, могу сразу сказать, что эти русские совершенно нецивилизованные люди. Меня, офицера, шляхтича и всех моих друзей и сослуживцев заставляли работать на постройке дорог! Мало того, они заставляли нас смотреть их пропагандистские фильмы и играть в спектаклях! Пся крев, извините, пан корреспондент, они относились к нам, как к обычным хлопам. Мы, гербовая шляхта, должны были работать на строительстве дорог для их государства…

Вот в такие дни действительно веришь, что Тихий океан — самый тихий на свете. Идущий экономическим ходом крейсер резал сияющие солнечными отражениями волны, легкий ветерок овевал тело, смягчая палящие солнечные лучи. «Космонавты утверждают, что наша Земля — очень маленький шарик. Но только находясь в море, понимаешь, что человечество занимает совсем малое место в этом небольшом мире» — Владимира отчего-то потянуло пофилософствовать. Погода или просто хорошее настроение и спокойная обстановка повлияли, понять он не успел. Привычный звук шагов и знакомое — Разрешите? — сразу привели адмирала в привычно-сосредоточенное состояние.

— Что у вас Эдуард Владимирович? — Касатонов уже чувствовал, что идиллия закончилась, еще не начавшись и, повернувшись к Москаленко, по его виду осознал свою правоту.

— Радиоперехват, товарищ адмирал. Неподалеку от нас американская АУГ, [64] Авианосная ударная группа — виновато, словно это он устроил, ответил капитан. Касатонов тут же вспомнил истерику в СМИ по поводу «получения тоталитарной державой доступа к современной боевой технике и оружию массового поражения» и вздохнул.

— Хотят повторить «несчастный случай» или устроить провокацию, — вывод не требовал долгих умозаключений.

— Я тоже так думаю, товарищ адмирал, — согласился капитан первого ранга.

— Тогда… Учебная тревога, БЧ-2 и БЧ-7 иметь готовность номер один. Без команды огня не открывать, — Владимир оглянулся на идущие в кильватер буксир и танкер. — Судам держаться строем фронта, в случае чрезвычайных происшествий — спасаться по способности.