Мартин Скотт - Фракс и ледяной дракон

– Моя вина, – говорю я. – Я пил пиво и отсыпался. Что случилось?

– Барон Мабадос жалуется королю, что чистота его состязания была опорочена магией.

– С этим не поспоришь. Ты сообщила ему, что Ласат был тем, кто заварил всю кашу?

– Самсаринские колдуны обвиняют во всем меня.

В этот момент возбужденные голоса баронов перекрывает речь Дарингоса, королевского дворецкого.

– Все это недоказуемо. Соревнование мечников широко известно повсюду. Репутации Самсарина сильно повредит, если люди усомнятся в честности его проведения. Король глубоко потрясен, что волшебству позволили вмешаться.

С другой стороны король, восседающий на троне, одобрительно кивает, позволяя нам самим оценить, насколько глубоко его потрясение.

– Что произошло с турнирным волшебником? – спрашивает симнийский посол. – Или он не в ответе за предотвращение подобного рода помех?

– Я сделал все, что в моих силах, – говорит Маркинос Лунный Камень. – Но там было использовано колдовство, значительно превосходящее мой уровень.

Он кидает взгляд на Лисутариду, как будто это все ее вина.

– У вас есть, что сказать по этому поводу, Властительница Небес? – требует ответа Дарингос.

Не желая лишь все отрицать, Лисутарида сама переходит в наступление.

– У меня не было выбора. Гильдия самсаринских волшебников пыталась помешать моему бойцу. Я была обязана защитить ее.

– Что за чушь! – вопит Чарий. – Мы абсолютно ни в чем не виновны. Убежден, что злодейские чары Лисутариды целиком и полностью обеспечили победу ее протеже.

– Макри не нуждалась бы в моей помощи, если бы вы сами на нее не напали.

– То есть, вы признаетесь, что помогали ей? – спрашивает Чарий.

– Никому нельзя использовать магию, – возмущается барон Мабадос. – Я настаиваю, чтобы все прекратили сорить заклятьями на моем состязании.

– Я вот определенно не собираюсь вмешиваться в ход боя, – важно заявляет Ласат.

– Какой вздор, – говорю я, обращаясь к королевскому дворецкому. – Как главный советник Лисутариды, я могу подтвердить, что Ласат был наипервейшим зачинщиком. И он явно собирается продолжать это дело. Он будет сыпать заклятиями на протяжении всего финала, чего бы он тут ни обещал.

– Это возмутительно! – пыхтит Ласат. – Как смеют эти турайские беженцы бросать тень на мое доброе имя? Я требую удовлетворения!

– А я требую, чтобы ты прекратил встревать со своей магией.

– Отныне никаких вмешательств! – подчеркивает Дарингос. – Соревнование должно быть честным.

Чтобы привести в замешательство самсаринцев, симнийцы и ниожцы обрушиваются с критикой на самсаринскую некомпетентность, которая раздражает любого, и угрожают срывом встречи. Чарий Мудрый, от которого, насколько я помню, я ни разу не слышал чего-то особенно разумного, стучит своим посохом о пол, дабы привлечь к себе внимание.

– У меня есть предложение, – изрекает он.

– Говорите, Чарий, – просит главный распорядитель. – Ваш совет всегда стоит того, чтобы его выслушать.

– Возможно, наилучшим решением было бы разрешить Ласату и Лисутариде поступать, как они пожелают.

– Я не улавливаю вашей идеи.

– Позвольте им поддерживать своих бойцов таким способом, как они сами захотят. Лисутарида может помогать Макри, тогда как Ласат окажет поддержку Элупусу. Пусть лучшие маг и боец победят. После этого мы займемся избранием военного вождя. Почему бы им не побороться за это звание?

Барон Мобадос начинает возражать, но юный король выбирает этот момент, чтобы сказать свое королевское слово.

– Мне это нравится. Так мы и поступим. Ласат и Лисутарида могут применять магию для помощи своим бойцам, и кто бы ни победил, я порекомендую его в качестве предводителя нашей армии.

Король улыбается в восторге от своей идеи. Этого достаточно, чтобы убедить баронов. Даже послы не находят возражений. Но в том способе, который вполне удовлетворяет Ласата и Чария, я нахожу неучтенные нюансы.

– Один момент, – вмешиваюсь я. – Лисутариде не составит труда справиться с Ласатом, но что об остальной Самсаринской гильдии волшебников? Состязание едва ли можно будет назвать честным, если все они разом ополчатся против нее.

– Уверен, такого не произойдет, – отмахивается король. – Ласат, такое возможно?

– Определенно нет, сир. Даю слово, что нет, но сам я приложу все силы.

– Неужели мы этому поверим? – я оглядываюсь вокруг в поисках поддержки. Никто не возражает. Судя по всему, король и его бароны безоговорочно верят, что самсаринские колдуны не прибегнут к грязным уловкам. Или они делают вид, что доверяют им, что более вероятно.