Джулиан Мэй - Магнификат

— Поритор Зела'дуу Керк слушает вас, господин Оуэн Бланшар.

— Я действую по поручению Исполнительного комитета нашей оппозиционной партии Государства Земля, Пожалуйста, объясните, с какой целью на этой планете собралось такое количество межзвездных транспортных единиц?

Поритор поморгал — меня даже передернуло от отвращения, — затем ответил:

— Пожалуйста, подождите.

Прошло десять секунд, наконец экзотик вновь появился на экране:

— Я отказываюсь отвечать. Эта информация имеет конфиденциальное значение.

Лицо у Бланшара напряглось. Я вспомнил, что он и Аннушка были первыми, кто несколько десятилетий назад в полный голос заговорил о том, о чем в ту пору немыслимо было даже подумать.

Бланшар задал последний вопрос:

— Правда ли, что флот крондаков собран здесь, чтобы установить блокаду планеты Земля?

— О черт! — не выдержал я.

Кайл, выглядевший, словно медведь, которого ударили кувалдой, не мог вымолвить ни слова… Зела'дуу прокаркал:

— Я не имею полномочий отвечать на этот вопрос. Связь окончена.

Экран на мостике корабля погас. Оуэн Бланшар коротко распорядился:

— Приступить к операции.

Мы затаив дыхание наблюдали, как погибал Молакар.

Конечно, все показать было невозможно — мы, например, понятия не имели о тех ста пятидесяти шести звездолетах, которые участвовали в экспедиции, об участниках метакон-церта. Нам было открыто только то, что видели офицеры, собравшиеся на мостике «Вулпекьюлы».

В течение пяти бесконечных минут ничего не происходило. Затем красновато-бурую облачность, покрывавшую планету, на полюсах будто прожгло огнем. Алые и зеленые волны побежали по верхней кромке атмосферы, начали пульсировать, сходиться и расходиться. Облачность вроде бы начала таять, но приглядевшись, я заметил, что сквозь нее начали проступать гигантские фонтаны лавы, рвущиеся на поверхность сквозь разломы в планетарной коре.

Треснуло, по-видимому, в самых слабых местах. На дне океанов — там кора тоньше. В следующее мгновение гигантские облака пара, перемешанные и исполосованные струями истекающих из недр горячих газов, заволокли планету. Тут же по обращенной к нам стороне Молакара побежали набирающие обороты гигантские смерчи — в их глазках ярко пылало пламя. Я с замиранием сердца подумал: какой же силы огненные бури бушевали на поверхности планеты? В редкие мгновения ясности было видно, как корежились континенты… Большинство населения Молакара погибло в течение нескольких минут. Не только операнты, жившие в системе звезды Тау-Сети, но и многие наши земные мастера уловили этот страшный, потрясающий душу вопль миллионов умирающих существ, раздавшийся в телепатическом эфире. Мы с Кайлом в этом смысле особой чувствительностью не отличались и испытали только прилив боли, испытанной погибающими разумными созданиями.

Молакар оказался более крепким орешком, чем Сибл, — у него ядро было значительно массивнее и состояло в основном из железа и никеля. Может, поэтому континенты в какой-то мере сохранили свои очертания и только небольшая часть атмосферы ушла в космос. Не было в этом случае и огромных фрагментов коры, вырывающихся в свободное пространство и падающих обратно. А вот моря, реки и озера лавы прекрасно были видны.

Все это продолжалось в течение тридцати минут.

Я всегда побаивался неприглядных крондаков, но в ту ночь я плакал. Горло перехватило от жалости к ним. Какие же они монстры? Точно такие же обыкновенные люди, как мы с вами. Они так же испытывали боль и страдания, горе и радость. Они были второй по старшинству расой, которая была вовлечена лилмиками в Галактическое Содружество. Конечно, видок у них был еще тот, но они так же были способны любить, растить своих деток. Что ни говори, но это было слишком!.. Может быть… Признаюсь честно, в те часы я еще считал, что Марк имел право поступить таким образом, но вот окончание передачи задело меня до глубины души своей какой-то режущей банальностью, нахрапом, который свойственен почуявшим безнаказанность бандитам.

На экране вновь появилась студия на Оканагоне, все та же компания — лицо женщины-астрофизика посерело от страха. И она же стала объяснять, как метаконцерт проник в мантию планеты, как взбурлил это огненное месиво и что случилось потом.

Помню, тогда у меня уже мелькнула — в первый раз! — мысль. Даже не осознанное движение души, а полувопрос-полувскрик.

«Тронутая?! »

Наконец Аннушка прервала ее — точнее, вывела из шока — и зачитала последнее заявление Исполнительного комитета: