Андрей Прусаков - Оружие Древних

— Это не мой путь, — проронил Улнар.

— Знать бы, где наш путь, — утирая пепельно–рыжие усы, буркнул Хаггар. — Я никогда не понимал: если все предопределено богами, почему они не скажут людям об их судьбе? Если б я знал, что не стоит играть в кости с тем ушлым гурданцем, то мои асиры остались бы при мне, и я бы не стоял здесь, а пил холодное пиво в Ринерессе…

Улнар лишь усмехнулся в ответ. Как знать. Не встреть он Хаггара в Ринерессе, и не требуйся тому воины, что бы он делал тогда? Но Великий Игнир хранит его — и вот он на пути в Кхинор, и цель — далекий Гунорбохор — стала чуть ближе. Отряд Хаггара пойдет на запад, какое–то время он будет с ними. Потом их пути разойдутся. Зелье морронов заканчивается, и он должен добраться до Гунорбохора прежде, чем иссякнет последняя пылинка черной пыльцы. Иначе — смерть.

Со дня вербовки и во время пути до корабля Улнар сидел в одиночестве, не торопясь заводить знакомых, не говоря уже о друзьях. Впереди нелегкий поход, стычки и битвы. Он увидит, кто чего стоит. В Братстве вольных воинов Улнара называли Честным, а кто–то звал Угрюмым. Его уважали, но немногие могли назваться его товарищами. Улнар знал это и был доволен тем, что есть. Теряя друзей в походах, заковываешь сердце в броню, не прикипая ни к друзьям, ни к женщинам. Есть давний приятель Хаггар — и достаточно. По крайне мере, здесь…

Он вспомнил Элану — первую женщину, разбудившую в нем неведомые прежде чувства. Из–за дочери одана Улнар едва не простился с жизнью — но не жалел о былом ни на минуту. Если Игнир спас из стольких передряг, значит, богу нужно, чтобы Улнар жил. А для чего — покажет время.

Бормоча молитву, воин притронулся к тофу и услышал:

— Молишься? Думаешь, поможет?

Перед ним стоял Маррод. Оплетенная кожей рукоять длинного меча виднелась из–за спины наемника, предплечья стягивали простые кольчужные наручи. Сейчас он не походил на гордого эмона, которым знал его Улнар.

Вольный воин поднялся. Глаза былых соперников встретились:

— Игнир всегда помогает мне.

— Верь не богам, а своему мечу! — Маррод смерил воина взглядом и повернулся, чтобы уйти. Но замер, услышав брошенную в спину фразу:

— Я запомню твой совет, Маррод.

В глазах Маррода вспыхнула угроза. Из всего отряда лишь Улнар знал его настоящее имя. Остальным он назвался Дорраном.

Улнар не знал, зачем Маррод скрывает имя — и знать не хотел. Не его это дело. Но, похоже, Маррод делал это неспроста. Иначе бы так недвусмысленно не дотронулся до рукояти кинжала за поясом…

— Мое имя Дорран. Запомни это накрепко! — Маррод хищно усмехнулся и ушел.

Улнар посмотрел ему вслед. Ему не нравился этот человек. Не потому, что когда–то они бились насмерть, и Маррод одержал верх, а Улнар чудом выжил. Злобы к нему не было, а было странное чувство, то ли горечь, то ли сожаление… ощущение чего–то, чего воин не мог выразить даже в мыслях. Интересно, Маррод убьет его, если Улнар расскажет всем, кто тот на самом деле?

— Он не прав, — сказал, появляясь рядом, фагир. — Я слышал, о чем вы говорили.

Улнар замер. Что он слышал?

— Игнир твой покровитель, воин? Это о многом говорит.

— О чем?

— Игнир младший из Четырех Сущих, — сказал служитель богов. — Его око цвета крови и ярости. Те, кто выкрикивают его имя в бою, получают его силу. Те, кто смиренно молится, знают другие качества бога: верность и честь. Ведь это Игнир спас братьев от войны, которая едва не уничтожила этот мир. Это удалось только потому, что он всегда был честен.

Улнар отвел глаза. Мальчишка словно заглянул в душу. Он не так прост, хоть и молод, этот Шенн.

— Да хранит тебя твой покровитель, воин, — фагир поклонился и отошел.

— А тебя пусть хранит твой, — традиционной фразой ответил воин, заметив цвет висевшего на шее фагира камня. Желтый цвет — цвет глаз Алгора.

Не все вольные воины верили в богов. Большинство носили тофы для приличия, сами же никогда не молились, уподобляясь еретикам–мергинам. Подобных Улнару было немного, в походах воин не раз слышал насмешки товарищей, но относился к этому снисходительно и спокойно. Ни смерть матери, случившаяся в месяц Игнира, ни другие беды не могли пошатнуть его веру. Общение с божеством было для Улнара радостью, в молитвах он доверял богу самое сокровенное и знал, что будет услышан.

Половину отряда Улнар уже знал по именам. Вот идет молодой стрелок Семир, там, на корме, неугомонный эшнарец Эрбин играет в кости с гурданцем Эвраном. С остальными он еще не был знаком. Успеется. Улнар заметил, что Маррод тоже держится особняком, не общаясь ни с кем на корабле.