Наталья Норд - ремя Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1

― Мы не из тех, кто забыл о чести, ― мягко заметила Мейри. ― Мой батюшка сражался на войне.

― Война, ― старик облизнулся. ― Война не доброе дело. Надеюсь, батюшка ваш жив еще.

― Увы, ― горько промолвила сагиня. ― Он пал.

Тай едва заметно покачала головой. Оба собеседника понятия не имели, о которой из недавних войн идет речь, и ходили вокруг да около, как торговец и покупатель на ярмарке. Старик боялся не угадать, против кого воевал отец щедрой девицы, по виду может и такшеарки, а может и ажезски, а Мейри кровь из носу нужно было зачем-то напоить старого солдата, то ли бершанца, то ли котегца.

― Стране нужно чтить своих героев, ― не выдержав, вмешалась Тай, многообещающе булькнув бутылью. ― Родина у нас одна. Выпьем за павших и ныне живущих!

― Выпьем, ― с облегчением хором повторили Мейри и Преван.

Старик повел девушек подальше от дорогой монастырской корчмы. В грязноватом питейном заведении, где за клубами дыма не было видно лиц, многие посетители наверняка подходили под описания окаянников, оглашаемых кликунами на площадях. Тай, по примеру подруги, набросила на голову нагрудную косынку, Преван с уверенностью старого завсегдатая присел за столик в крошечном закутке в углу, сделав приглашающий жест рукой. Подавальщик с неодобрением посмотрев на выставленную посреди столешницы бутыль, немного подобрел, приняв заказ на морс, сыр, соленья и ржаные лепешки. Преван осушил кружку с морсом, и Мейри поспешила налить в нее доверху брэнди. Когда старик выпил и удовлетворенно потер щетину над губой, сагиня встала и задернула пеструю занавеску. За покрытой подозрительными багровыми пятнами деревянной перегородкой и дырявой, но не прозрачной тканью странной троицы не было видно из общего зала.

Девушки тянули морс, выжидательно посматривая на вошедшего во вкус Превана. Старый пьяница разошелся вовсю и нес какую-то ерунду о бершанцах верхом на драконах и безголовых трупах, толпами нападавших на одинокого храброго воина. Тай так и не удалось выяснить, на чьей стороне воевал Преван. Старик не ел, но в одиночку опустошил почти всю бутыль. Опасения Тайилы оказались напрасны - брэнди оправдало возложенные на него надежды. Вскоре Преван застыл, подперев голову рукой, и затянул нудную и слезливую песнь на бершанском. За шумом, царящим в корчме, слова были почти неразличимы. Старик склонил голову на грудь и, казалось, позабыл о собеседницах; иногда, прерывая песню, он что-то шептал самому себе, пыхтя трубкой с едким табаком.

― Что теперь? ― спросила Тай.

Мейри встала, выглянула за занавеску, перелила остатки брэнди в кружку старика и протянула пустую бутыль подруге:

― Если что пойдет не так, успокоишь его этим. Держи за горлышко.

― Как успокоить? Ударить? ― ужаснулась Тайила. ― Что может пойти не так?

― Все. Сейчас увидишь.

Преван уже спал, обслюнявленная трубка выпала изо рта и висела, зацепившись за лямку штанов. Мейри села, потянулась через стол и толкнула старика в грудь. Тот покачнулся и открыл один осоловелый глаз, пробурчав что-то недовольное. Потом веко его опустились, голова начала склонятся ниже, и сагиня толкнула его еще раз.

― Чего тебе? ― пробурчал старик.

― Хочу поговорить.

― Ну...поговори...поговорим...

― Не с тобой, а с твоим хозяином.

― Хы..хозяином? Каким хозяином? Нет у Превана хозяев! Иди отсюда, девка! Я таких, как ты, по четыре штуки в ряд драил! ― старик разразился грязной бранью.

Мейри заметно нервничала - Тай почувствовала, как подруга сжала ее ладонь под столом. Сагиня повысила голос:

― Я тебя уже слышу, покажись, хочу с тобой говорить!

Преван ругался, дергаясь и раскидывая в стороны руки, чуть не задевая Тайилу.

― Покажись! ― звонко повторила сагиня.

Старик вдруг замер, откинувшись на спинку стула, голова его свесилась на грудь.

― Я тебя вижу и слышу! ― с ноткой отчаяния в голосе проговорила Мейри.

'Семь золотушек', ― мрачно подумала Тайила.

― А имеешь ли ты на это полномочия, сажеская дочь? ― над столом раздался ясный, негромкий, низковатый голос, совсем не похожий на пропитой хрип Превана.

Старик поднял глаза. Тай зажала рот ладонью, чтобы не закричать: она уже видела подобный взгляд: в Тай-Бреле, в бурлящей воде Бароха и в тягостно-сладострастных снах.

― Я тебя знаю, ― существо, смотревшее наружу из спившегося вояки Превана, обращалось к Тайиле. ― Маленькая беглянка. Спряталась на Той Стороне. Такая хитрая. А мы тебя искали-искали. А ты, оказывается, жива.