Наталья Норд - ремя Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1

В эту же секунду в дверь постучали. Орешек внес на подносике конверт с оттиском пурпурного дерева. Тормант одним рывком сорвал печать и пробежал глазами содержимое записки. Он побледнел и сел в кресло, держа в протянутой руке голубоватый лист. Филиб взял записку из дрожащих пальцев покровителя и прочел ее. Он ничуть не удивился, потому как, в отличие от Торманта, уже давно предполагал подобный исход. Высшим Пастырем Храма Смерть Победивших, гласом Бессмертного Повелителя, был избран пастырь трех строк Сюблим из рода Дофорей.

Тормант сидел в кресле, прикрыв глаза рукой. Не отнимая ладони от лица, он глухо проговорил:

― Бери Борая и найди мне Тайилу Нами. Я отдам необходимые распоряжения Орешку и слугам. Если справишься первей синклита, будешь купаться в золоте и жить вечно. Ступай.

Филиб поклонился и вышел за дверь.

****

Филибу не пришлось долго ждать. Никчемыш скакнул из подворотни, будто за ним гнались. Орешек незаметно вышел вслед и присоединился к Филибу. Борай остановился только, чтоб купить себе пару марципановых колбасок и поговорить с торговцем праздничного барахла на углу у каретной станции. Продавец, как поняли соглядатаи, объяснял никчемышу дорогу. От лотка мальчик отошел уже в тряпичной полумаске на лице. Он шустро двинулся по освещенным улицам, и мало кто обращал внимание на торопливо семенящего паренька с коричневой нашивкой прислуги.

Филибу и Орешку сильно мешала веселящаяся толпа. Орешку - особенно. Слуга то и дело оборачивался на ярко разодетых девок, поэтому Филибу приходилось полагаться только на себя и стараться изо всех сил не потерять никчемыша в толпе. Борай все время оглядывался и путанно расспрашивал прохожих. До него, похоже, доходило туго, и он долго кружил переулками, пока от набережной не увязался за пожилой парой, согласившейся показать ему дорогу.

Борай дошел до тихого богатого пригорода и, стянув с лица маску, постучался в дверь двухэтажного особнячка. Филиб и Орешек притаились за углом. На стук из дома выглянула пожилая ората-служанка. Она с недоверием выслушала бормотание никчемыша, на минуту скрылась, оставив Борая ждать на ступеньках перед закрытой дверью, а потом просунула в щель руку с клочком бумаги. Дверь захлопнулась, а никчемыш сел на ступеньки, чтобы при ярком свете уличного фонаря прочитать записку. Он с четверть четверти шевелил губами и мэкал, потом встал и закружился на месте, гадая, куда идти. Борай двинулся в сторону набережной, но в особнячке стукнули, раскрываясь, темные ставни с дорогими витражными вставками.

― Не туда, дурень, ― крикнула служанка, выглядывая в окно. ― Тебе нужно в западную часть, это не доходя трех кварталов до Озорного. Улица Осенних Снопов. Там она теперь живет, в доме, где семь ступеней ажезского мрамора, в верхних покоях.

― Спасибо, госпожа! ― пискляво отозвался никчемыш, поворачивая на север.

― Дурень и есть! ― воскликнула служанка. ― Не туда. Спроси у кого, заблудишься.

― Я подскажу, добрая ората, ― сказал Филиб, выныривая из тени. ― Пойдем, Борай.

Никчемыш вытаращил глаза, пытаясь вырвать руку из крепкого захвата, потом увидел за спиной Филиба Орешка и взвизгнул. Слуга подхватил никчемыша под другую руку, а чиновник одной строки вырвал из потных пальцев мальчика смятую записку.

― Эй, ― крикнула служанка. ― Вы чего там?

― Добрая женщина, ― обернулся к окну Филиб. ― Этот мальчик с нами. Ступайте по своим делам, любезнейшая.

Как нарочно, порыв ветра поднял над лицом пряди, прикрывающие татуировки. Ората охнула и быстро прикрыла ставни, продолжая подглядывать сквозь цветное стекло. Чиновник и слуга оттащили никчемыша за угол. Мальчик был довольно силен, двое мужчин с трудом удерживали его.

― Отведем его домой, ― сказал Филиб. ― Держи крепче.

Орешек отвесил никчемышу подзатыльник и, злобно кривясь, зашептал ему что-то на ухо. Мальчик перестал сопротивляться и только следил с тоской за тем, как Филиб разворачивает и читает записку. Чиновник с недоумением рассматривал два изящных рисунка черной тушью (ласточка с полусложенными крыльями и лисичка с приподнятой над землей лапкой, словно живые). Ниже рисунков был написан адрес.

― Сам справишься? ― спросил Филиб у Орешка.

Тот сплюнул коричневую от древесной жвачки слюну и уверенно кивнул.

― Ты должен слушаться Орешка, ― обратился чиновник к никчемышу. ― Иначе твой хозяин тебя накажет. Сбегать из дому нехорошо. Господин Тормант очень волнуется. Мы еще поговорим с тобой об этом, ― Филиб показал мальчику рисунки. ― Расскажешь мне о цумэии?