Питер Дэвид - Армии света и тьмы

Когда Шив’кала потребовал убить Вира, я осмелился выказать открытое неповиновение. Да, именно так. Я махал мечом и изрыгал угрозы. У меня не было ни малейшего представления, действительно ли у меня есть хоть какие-нибудь шансы претворить эти угрозы в жизнь, но я очень старался, чтобы они прозвучали искренне. И Шив’кала - к некоторому моему удивлению, должен сознаться - не стал настаивать. По правде говоря, сам не знаю, что бы я стал делать дальше. Осмелился бы и в самом деле атаковать Шив’калу? Попробовал бы искромсать его, зная, что смерть Дракха не только мне принесет боль и мучения, но вполне вероятно, окажется фатальной для всей моей возлюбленной Примы Центавра? Ведь, в конце концов, заложенные Дракхами термоядерные фугасы никуда не исчезли. Простым нажатием кнопки могут быть уничтожены миллионы моих подданных.

В руках у Дракхов козырный туз.

Впрочем, мне кажется, они не станут торопиться. У меня такое впечатление, что я представляю собой для Шив’калы некий экспериментальный проект. Ему, похоже, интересно, сможет ли он найти какой-нибудь способ сломить меня. Сломить мой дух, разрушить мою душу - конечно, при предположении, что душа у меня до сих пор осталась. Впрочем, даже если во меня и сохранились еще остатки души, то настолько почерневшие и прогнившие, что с трудом различимы невооруженным взглядом.

Я не понимаю до конца, почему это так важно для него. Возможно, будучи сломленным, я смогу оказаться более полезным для Дракхов. С другой стороны, насколько мне известно, у Шив’калы что-то вроде пари с его приятелями-Дракхами насчет того, можно ли вообще сломить меня. Эти Дракхи так любят играть в свои маленькие игры, и в этой игре я не более чем пешка, которую они передвигают с клетки на клетку.

Даже не король. Всего лишь пешка.

Вир, как и Тимов, приехал сюда помочь мне. Это просто удивительно, как может со временем перевернуться наше восприятие окружающего. Когда я был молод, я так много мечтал о том, чтобы стать императором, и так мало думал о Тимов. Когда я впервые прибыл на Вавилон 5, то встретил там Вира, но совершенно не обращал на него внимания. О! Даже о себе самом я думал очень мало, и потому все время топил свои горести в выпивке.

Просто удивительно, как сильно все изменилось. Теперь Вир стал для меня последней надеждой, единственным шансом на лучшее будущее, который еще остался у моей возлюбленной Примы Центавра. А Тимов, к которой я относился с таким презрением, теперь представляется мне одной из благороднейших женщин, одно только знакомство с которой было незаслуженно огромной честью для меня. Что же касается меня самого…

Что ж… Я по-прежнему слишком мало думаю о себе. Даже интересно, почему многие вещи могут так сильно измениться, в то время как другие остаются, как это ни прискорбно, абсолютно неизменными.

Дракхи замышляют нечто, похоже, какой-то новый коварный план. По их поведению я всегда точно угадываю, когда что-то такое начинает происходить. Шив’кала, тот Дракх, который выступает в роли главного моего тюремщика, каждый раз резко меняет обычную манеру вести себя, когда его привлекают к осуществлению очередного тайного замысла. Впрочем, пока что у меня действительно нет ни малейшего представления о том, что они замыслили на этот раз.

Мое мнение таково, что часто у пленников и их тюремщиков возникают между собой отношения любви-ненависти. Мне кажется, отношения между мной и Шив’калой теперь именно таковы, по крайней мере, до некоторой степени. Например, я люблю ненавидеть Шив’калу. В конце концов, именно Шив’кала настоял на том, чтобы я назначил этого мерзавца, Дурлу, на пост министра Внутренней Безопасности. Дурла, в свою очередь, расставил преданных ему людей на все ключевые посты, и в результате я понемногу оказываюсь в изоляции от всех потенциальных союзников. Я одновременно и самый могущественный, и самый бессильный из всех жителей Примы Центавра.

И только Сенна, юная девушка, дочь покойного лорда Рефы, только она одна во всем огромном дворце еще может доставить мне радость. Я взял ее под свое крыло, выучил ее, сделал ее моим собственным персональным проектом. Мой замысел был крайне прост: я чувствовал, что если смогу спасти эту девочку, то, возможно, это означает, что я в состоянии отыскать шанс спасти и всю Приму Центавра.

Но девушка оказалась и еще одним козырем в руках Дракхов, хотя сама она об этом и не догадывается. Она всего лишь еще одна пешка в той великой игре за власть и отмщение, которую продолжают вести Шив’кала сотоварищи. Продолжая держать ее у себя на поводке, Дракхи постоянно напоминают мне о том, что я и сам нахожусь под их властью. Можно подумать, что для этого недостаточно было поселить у меня на плече эту миленькую одноглазую тварь, именуемую Стражем.