Тимофей Печёрин - Пасынок луны

Присев на ступеньки крыльца ближайшей лавки Фангор пересчитывал полученные от заказчика деньги, пытаясь прикинуть свою долю. За этим-то занятием его и застигла Нарра, цепким взглядом выхватившая недавнего знакомца из уличной толчеи.

— Эй! П-привет, — с робкой неловкостью в голосе окликнула она парня, направляясь в его сторону и махая рукой.

Оглянувшись на зов, Фангор тоже узнал свою незваную ночную гостью, однако радости от встречи не разделил.

— Виделись уже, — мрачно бросил он, встречая Нарру не менее мрачным взглядом, — странно, ночью-то ты небось… посмелее была.

Один из прохожих усмехнулся, краем уха поймав Фангорову колкость. И истолковав ее по своему… а точнее, ровно так, как и подобает нормальному человеку. Вполне добропорядочному и ни разу не прятавшему у себя дома беглых преступников.

— Слушай, — все так же осторожно и с деланным смущением начала Нарра, подойдя к своему собеседнику почти вплотную, — а ведь мы даже не познакомились…

— Фангор, — коротко и по-прежнему без тени дружелюбия бросил парень, — теперь-то, надеюсь, твоя совесть чиста?

От него не укрылся взгляд, ненароком брошенный Наррой на монеты в его руках. На монеты, ради которых пришлось тащиться с фруктами через полгорода, обливаясь потом…

Руки Фангора самопроизвольно сжались в кулаки, скрывая блестящие кругляши от посторонних глаз. Однако нужды в подобной предосторожности не было — Нарру они все равно не интересовали. По крайней мере, на сей раз.

— А меня Наррой зовут, — проговорила воровка, улыбнувшись.

— Очень приятно, — буркнул Фангор, поднимаясь с крыльца и уже готовясь уйти.

— Подожди! — почти выкрикнула Нарра, заступая ему путь, — Фангор… в общем, ты знаешь такой обычай? Тот кто спас человека, отвечает за него до конца жизни.

— Мне плевать на обычаи, — холодно отвечал оборотень, — потому что один из них лишил меня семьи. У тебя — все?

— Нет-нет… погоди! — умоляюще воскликнула Нарра, — помоги мне! Тебя мне не иначе послала судьба — чтобы ты спас меня! Все равно ты нездешний, терять нечего… Помоги мне… выбраться из города!

«С какой стати?» — едва не ответил Фангор, присовокупив к этой отмашке какую-нибудь грубость. Или вообще нарочитое ругательство из тех, что были в ходу в деревне близ Рогатой Башни.

Однако вовремя осекся — пускай и чувство сострадания было здесь ни при чем. Да и судьба с ее капризами волновала оборотня не особо. Просто неожиданно оборотень понял, что его новая знакомая может и пригодиться. Что и сама может оказаться полезной… хотя бы в порядке расплаты за свое спасение. И еще как полезной!

— Так… пожди, — немного смягчившись, произнес Фангор, — ты объясни вначале, в чем беда-то?

«Свою душу можно лишь выкупить… точнее, выменять, — так кстати вспомнились слова отца, — на другую… если не на две». Так что, сумей он удержать эту привязчивую девицу подле себя, и нашлось бы, что предложить Зел-Гароту на выкуп. Хоть и ни ахти какое предложение — однако выбирать-то Фангору больше было не из чего.

Ответить Нарра не успела: вскоре невдалеке показались два стража — при мечах, а также с луками, закинутыми за спину. На горожан, суетящихся вокруг, они бросали взгляды одновременно презрительные и оценивающие, алчные и снисходительные.

В Ак-Давэре только младенцы и умалишенные не знали о прибавках к жалованью, что самовольно и негласно устанавливали себе эти вооруженные до зубов молодчики. Бремя же уплаты таких «прибавок» целиком ложилось на плечи уличных попрошаек, факиров и торговцев; иногда — владельцев небольших лавочек.

А вот с крупными купеческими домами стражи если позволяли себе связываться, то лишь в полдень, после дождичка в четверг и непременно при полной луне. Ибо последние сами держали целые отряды вооруженных наемников, в силу чего напугать их было неизмеримо трудней. Дрогнуть и заставить верхушку торгового сословья раскрыть карманы могла заставить алчность разве что людей посолиднее — Наместника, например. Или какого вельможи.

Приближение стражей Нарра заметила издали и потому, не тратя времени на объяснения, кинулась в ближайший переулок — из тех, что поуже и потемнее. Причем не забыла вцепиться в рукав и потянуть за собой Фангора.

Лишь углубившись в спасительный полумрак; лишь в окружении покосившихся лачуг и луж благоухающих помоев, она наконец-то позволила себе объясниться. Что и немудрено, ведь произносить подобное на людях не решился бы и самый отчаянный из храбрецов.