Маргарет Уэйс - Змеиный маг

Альфред тяжело вздохнул и встревоженно оглядел накренившийся корабль. Он уловил в иллюминаторе отблеск огненного Абарраха, исчезающего в вихре дыма и пламени. Впереди было видно быстро приближающееся черное отверстие – Врата Смерти.

– О боже, – прошептал Альфред и отпрянул. Если он собирается уходить, ему лучше уйти сейчас.

Собака думала так же. Она вскочила и требовательно залаяла.

– Я знаю. Время настало, – сказал Альфред. – Ты спас мне жизнь, Эпло. И я не хочу быть неблагодарным. Но… Мне очень страшно. И я боюсь, мне не хватит мужества…

«Хватит ли тебе мужества остаться? – казалось, раздраженно спрашивала собака. – Хватит ли тебе мужества встать лицом к лицу с владыкой Нексуса?»

Господин Эпло – могущественный маг-патрин. Никакие заклинания не спасут Альфреда от этого ужасного человека. Владыка будет вытягивать из него все тайны сартанов, с которыми он хоть когда-то встречался. Мучения и пытки будут продолжаться до тех пор, пока сартан не умрет… а владыка наверняка позаботится о том, чтобы его жертва жила долго.

Видимо, этой угрозы оказалось достаточно, чтобы заставить Альфреда действовать. Он очутился на верхней палубе, совершенно не помня, как туда попал.

Ветра магии и времени свистели вокруг, трепали волосы, заставляли биться поды одежды. Альфред вцепился в поручни и всматривался во Врата Смерти, охваченный гибельным очарованием.

И он понимал, что не может броситься в эту пучину, так же, как не может сознательно оборвать свое жалкое одинокое существование.

– Я трус, – сказал он собаке, которая последовала за ним на палубу. Альфред вымученно улыбнулся и посмотрел на свои руки, вцепившиеся в поручни так, что побелели костяшки пальцев. – Не думаю, что я смогу вырваться. Я…

Внезапно собака словно взбесилась. Зарычав и оскалившись, она прыгнула прямо на него. Альфред выпустил поручни и машинально вскинул руки, защищая Лицо. Всем своим весом собака ударила его в грудь и столкнула за борт…

Что было потом, Альфред помнил смутно. Помнил только, что было очень, очень страшно. Было отчетливое ощущение падения… падения в дыру, которая казалась слишком маленькой и для комара, и все же была достаточно большой, чтобы поглотить крылатый корабль-драккор.

Он помнил, как падал в слепящую тьму, как оглох от ревущей тишины, как летел кувырком, оставаясь на месте.

А затем он достиг высшей точки и оказался на дне.

И там-то он и находился, или, по крайней мере, так ему казалось.

Он подумал, не открыть ли ему глаза, и решил, что не стоит. Ему совершенно не хотелось видеть, что там его окружает. Где бы он ни очутился, это все равно было ужасно. Он очень надеялся, что уснет и, если повезет, уже не очнется.

Но, к несчастью, чем больше он старался уснуть, тем больше приходил в себя, как оно обычно и бывает. Яркий свет проникал через закрытые веки. Он почувствовал, что лежит на ровной, но жесткой и холодной поверхности. Боль, отдававшаяся во всем теле, свидетельствовала, что он лежит уже довольно долго. Было холодно, хотелось есть и пить.

Понять, где он очутился, было невозможно. Врата Смерти вели в каждый из четырех миров, созданных магией сартанов во время Разделения. Они вели также и в Нексус, прекрасную страну сумерек. Она была предназначена для того, чтобы держать там «перевоспитавшихся» патринов после их освобождения из Лабиринта. Возможно, он попал туда. Возможно, вернулся на Арианус. А возможно, он вообще никуда не попал. Вот сейчас он откроет глаза и увидит рычащую на него собаку.

Альфред зажмурился посильнее. Мышцы лица ныли от напряжения. Но то ли любопытство, то ли внезапная острая боль в пояснице допекли его. Он застонал, открыл глаза и с беспокойством огляделся. И едва не разрыдался.

Он находился в большом круглом зале, освещенном мягким, приятным белым светом, исходившим от мраморных стен. Мраморный же пол был выложен рунами – он помнил эти знаки. Изящные колонны поддерживали купол. В стены зала были встроены ряды прозрачных ниш. Эти комнаты были предназначены для тех, кто находился в анабиозе, а теперь превратились в гробы.

Теперь Альфред знал, где он, – в мавзолее на Арианусе, дома. И никуда больше отсюда не уйдет, решил он, наконец. Он должен остаться в этом подземном мире навсегда. Об этом месте не знает никто, кроме одной менши, гномихи Джарре, но и она не имеет представления, как сюда вернуться. Никто не мог найти это место, защищенное мощной магией сартанов. На Арианусе может бушевать война между эльфами, гномами и людьми, но его это больше не касалось. Иридаль может разыскивать своего потерянного сына, но он не обязан помогать. Мертвецы могут разгуливать по Абарраху, но он останется здесь, со своими тихими, безмятежными, давно умершими сородичами.