Маргарет Уэйс - Судьба Темного Меча

«Прекрасно! — возразила циничная частичка в душе Сарьона. — Но что такое эта правда? В чем она состоит? Разве Ванье ответил на твои вопросы? Что на самом деле произошло семнадцать лет назад? Если Джорам — принц, то как и почему он остался среди живых?»

Каталист закрыл глаза, чтобы не видеть ни света, ни теней. Он снова держал на руках новорожденного младенца, нежно укачивал его и орошал слезами невинную головку. Он снова почувствовал прикосновение Джорама — рука юноши лежала у него на плече, как в те ужасные минуты прошлой ночью, в кузнице. Он видел взгляд холодных черных глаз, в котором крылось страдание, и чувствовал, как душа Джорама нуждается в любви — любви, которой юноша был лишен столь долго. Джорам нашел эту любовь в Сарьоне. Да, именно это их связало! Если бы Сарьон все еще верил в Олмина, он бы, наверное, сказал, что это — проявление божественной воли. Разве он может разрушить эту связь, разве он может предать Джорама?

Что тогда станет с юношей? Вопрос, который он задал епископу, эхом отозвался в его мозгу. И Сарьон знал ответ. Епископ Ванье обрек младенца на смерть. То же самое он сделает и с юношей.

Сарьон открыл глаза и посмотрел на холодный утренний свет, в котором не было тепла, но была истина — какой бы ужасной она ни казалась.

«Если я приведу Джорама обратно, его ждет смерть».

Кажущееся умиротворение растаяло, оставив по себе все ту же черную, мрачную, холодную пустоту. Слишком много вопросов без ответов, слишком много лжи. Епископ Ванье солгал императору и императрице — они думают, что их ребенок умер. Он солгал и Сарьону — когда отправлял его к Джораму. И он продолжал бы лгать, если бы Сарьон не поймал его на слове. В этом каталист был совершенно уверен. Доверять Ванье нельзя. Никому нельзя доверять. Единственная правда, которая осталась у Сарьона, — та правда, которая внутри него. Каталист тяжело вздохнул. Что ж, значит, он будет до последнего цепляться за эту правду и надеяться, что она проведет его через трясину, которая его окружает.

И, кстати, где же Джорам? Он уже должен был бы вернуться к этому часу. Наверное, случилось что-то...

Солнечные лучи внезапно оказались заслонены двумя фигурами, которые материализовались прямо из воздуха посреди комнаты, словно призраки, порожденные смятенным сознанием каталиста. Сарьон в страхе уставился на них, затаив дыхание, пока один из новоприбывших не заговорил.

— Я так и знал! — Голос был таким же ярким и насмешливым, как солнечный свет. — Смотри, Джорам. Мы с тобой бродим по ужасным местам, преодолевая всевозможные опасности, а этот жрец Бритая Макушка растянулся на ложе и дрыхнет без задних ног, как мертвец, — так же крепко спал барон Дангерс, перед тем как его по ошибке похоронили.

— Это ты, Джорам? — неуверенно спросил Сарьон.

Каталист сел на лежанке и присмотрелся к двум молодым людям, стоявшим посреди комнаты. Они появились так внезапно, и буквально из ниоткуда, поэтому Сарьон никак не мог решить — настоящие они или только плод его разгулявшегося воображения?

Но голос, который раздался в ответ, был самым настоящим, причем весьма раздраженным.

— А кто еще, черт возьми, это может быть? — буркнул Джорам и подтвердил свою реальность тем, что подошел к столу и схватил кувшин с водой. Обнаружив внутри лед вместо воды, юноша от расстройства выругался и поставил кувшин обратно.

— Тише! — предостерег его Сарьон, но совет запоздал.

На шум явился стражник — в зарешеченном окошке на двери внезапно возникла его физиономия. Спутник Джорама отреагировал на появление стражника испуганным криком:

— Спасайтесь! Бегите! На нас напало ужасное чудовище! О, прошу прощения... — добавил он, когда лицо стражника исказилось злобной гримасой. — Похоже, это не ужасное чудовище. Это просто один из людей Блалоха. Надо же — я ошибся. Наверное, меня сбил с толку запах...

Стражник зарычал и скрылся, а Симкин демонстративно чихнул и зажал нос пальцами. Сарьон бросился к Джораму.

— С тобой все в порядке? — спросил он, озабоченно оглядывая юношу.

Под глазами Джорама залегли тени усталости, суровое лицо заметно осунулось. Его одежда была изорвана и измазана грязью и еще чем-то темным — Сарьон вдруг с ужасом понял, что это кровь. На руках у юноши тоже остались пятна крови.

— Я в порядке, — устало ответил Джорам и опустился на стул.

— Но... — Сарьон положил ладонь на поникшее плечо юноши. — Ты выглядишь ужасно...