Маргарет Уэйс - Драконы осенних сумерек

– Запрягайте! – рявкнул он. – Выступаем!

Гоблины пригнали на площадь здоровенных лосей и стали впрягать их в повозки. Но Танис лишь краем уха слышал вопли и беготню. Все его внимание было отдано кузнецу.

Терос Железодел без сознания лежал на соломе, которой был устлан пол клетки. Вместо могучей правой руки багровел уродливый обрубок. Ему отсекли руку немного ниже плеча, причем явно каким-то тупым орудием. Кровь хлестала из страшной раны, заливая пол клетки…

– Пускай это послужит уроком для всех, кто отваживается помогать эльфам! – Младший Командир заглянул между прутьями. Красных глазок не видать было в складках дряблого жира. – Посмотрим, сумеет ли он отрастить новую руку и взять молоток… – Но тут прямо на него попятился лось, и Младшему Командиру пришлось поспешно отскочить прочь. – Сестан, дерьмо собачье, да я тебя… – набросился он на коротышку, ведшего лося, и ударом кулака сбил его с ног.

Тассельхоф присмотрелся к этому последнему. Сперва он принял его за гоблина-недомерка, но потом разглядел, что это был овражный гном в гоблинском обмундировании. Поднявшись, гном поправил съехавший на глаза шлем – тот был ему слишком велик – и злыми глазами проводил Младшего Командира, вразвалочку удалявшегося в головную часть каравана. Он даже ковырнул землю ногой, так что комья грязи полетели вслед Тоэду. Это принесло гному душевное облегчение, и он повел медлительного лося дальше.

– Верный мой друг… – пробормотал Гилтанас, склоняясь над Теросом. Тонкие пальцы эльфа стиснули широченную, пропитанную копотью ладонь кузнеца. – Ты жизнью заплатил за свое благородство…

Терос смотрел пустыми глазами, не видя и не слыша ничего. Тщетно пытался Гилтанас перетянуть жгутом обрубок руки: неудержимая струя крови толчками рвалась наружу. Жизнь на глазах покидала тело кузнеца…

– Нет! – Золотая Луна опустилась подле него на колени. – Он не умрет. Я целительница.

– Госпожа, на всем Кринне нет лекаря, способного помочь этому человеку, – неодобрительно сказал Гилтанас. – Он уже потерял больше крови, чем содержится во всем теле гнома! Его сердце почти не бьется… Самое милосердное – это дать ему умереть в мире, не мешая разными варварскими ритуалами…

Золотая Луна на него даже не посмотрела. Прижав ладонь ко лбу Тероса, она закрыла глаза.

– Мишакаль, возлюбленная Богиня-Целительница, – молилась она, – пожалуйста, ниспошли милость этому человеку. Исцели его, если он еще не выполнил своего предназначения на земле. Пусть он живет и служит делу добра…

Возмущенный Гилтанас уже протянул руку, намереваясь оттолкнуть Золотую Луну… и замер, пораженный. Кровь перестала течь. Ужасная рана прямо на глазах начала закрываться. Пепельный налет пропал с темной кожи кузнеца, дыхание успокоилось. Предсмертное забытье сменилось глубоким сном, сулящим выздоровление. Узники, смотревшие из соседних клеток, только ахали и изумленно переговаривались. Танис со страхом озирался кругом – не заметил ли какой-нибудь гоблин или драконид. Но те были слишком заняты – упрямые лоси никак не хотели совать шею в хомут, Гилтанас отодвинулся в угол, задумчиво глядя на Золотую Луну.

– Подгреби-ка соломки, Тассельхоф, – велел Танис. – Карамон, Стурм, помогите мне его уложить…

– Вот, возьмите, – Речной Ветер протянул свой плащ. – Укройте его, чтобы не простыл.

Устроив Тероса со всеми возможными удобствами, Золотая Луна вернулась на свое место подле Речного Ветра. Ее глаза лучились таким спокойствием и кроткой, вдохновенной силой, что поневоле казалось – не она пребывала в плену, но мерзкие рептилии по ту сторону прутьев.

Только к полудню караван наконец двинулся в путь. К тому времени гоблины бросили в клетку еду – несколько кусков хлеба и мяса. К вонючему тухлому мясу не притронулся никто, и его выкинули. Зато на хлеб все накинулись с жадностью – ведь они ничего не ели со вчерашнего дня. Добившись в караване относительного порядка, Тоэд оседлал лохматого пони и велел трогаться. Овражный гном Сестан трусцой следовал за Младшим Командиром. Заметив в пыли кусок мяса, выброшенный из клетки, овражный гном схватил его и жадно запихал в рот.

Каждую клетку тащило четыре лося. На грубых деревянных сиденьях восседало по два хобгоблина: один держал вожжи, другой – меч и кнут. Тоэд ехал впереди, сопровождаемый полусотней драконидов в латах и полном вооружении. Позади клеток следовал примерно вдвое больший отряд хобгоблинов.