Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Книга 5. Неубедимый

— В самом начале — хорошая заявка на триллер. Хотя ближе к концу — детектив. Сюжет захватывающий. Законы жанров выдержаны. Герои не шаблонные, но при этом в них можно увидеть знакомые типажи. Издавать можно в серии «Наш триллер» и отдельно вне серии. Аудитория…

— Сань, ты не внутреннюю рецензию пишешь, — остановил его Лёва. — Ты мне просто содержание скажи, а? Место действия, время действия… Что было, что будет. Чем дело закончится.

— А, ну да… — спохватился Шурик. — Дело происходит в Москве в наше время. В предназначенной на снос хрущевке, где даже бомжи брезгуют селиться, находят комнату. Отремонтированную, чистенькую, уютную. Мебелишка какая-то. На столе — ужин, сервированный на двоих. Не фарфоровый сервиз, конечно, но всё очень аккуратно, по-домашнему. Салфеточки там, прихваточки, то-сё. Кровать даже двуспальная стоит. Разобранная, но не смятая. За столом — изящный мужчина лет сорока. Задушенный насмерть. Через неделю в другом районе — такая же история. Тоже заброшенный дом, прибранная комната, удушенный мужчина такого же типа, что и первый. Два друга, один журналист, другой не помню кто, типа химик, что ли, обсуждают от скуки эту ситуацию и с хохотом отмечают, что они оба по приметам походят на жертв. У одного отпуск, другой без работы, делать им нечего. Они начинают расследование. Журналист думает таким образом поднять свой рейтинг. А от второго просто жена ушла, ему развеяться охота. Там постепенно появляются новые трупы и новые подробности. И вот друзья находят убийцу. Это тётенька-ремонтница, большая такая, неуклюжая, с лицом у неё что-то, говорит она тоже плохо. Друзьям её жалко, они думают — пусть полиция разбирается, это не наше дело, нас эта тётя не тронет. И на следующий день одного из них находят задушенным в заброшенном доме. И оставшийся в живых думает, идти ему в отделение или нет. Конец.

— Нулёвая идея у триллера, очень московская, — прокомментировал Виталик. — Наша бы, питерская ремонтница пошла убивать только во имя великой идеи.

— «Тварь я дрожащая или право имею?» — подхватил Шурик.

— И вместо ужина на стол — собрание сочинений Достоевского! — добавил Виталик.

— Только без первого тома, первый том она сама съела уже, а ему говорит — ешь второй, вот тебе вилка, вот кетчуп!

— А он такой — не буду есть! Второй том у тебя подгорел!

— А она — врёшь, врёшь, кобеляка! К Зинке небось с пятого этажа шлялся, она тебя подгоревшим Гоголем потчевала?

— Ладно, вы тут паясничайте, а я пошел, — забирая книгу, сказал Лёва.

— Проваливай, проваливай! А то мы тебя духовностью закидаем! — закричал ему вслед Виталик. Лёва обернулся, чтобы достойно ответить на это, но тут в приёмной, как всегда неожиданно, появился Константин Петрович.

— Та-ак! — поправляя очки, протянул он и внимательно оглядел всех четверых.

— Мы успокаивали ценного сотрудника Лёву и пересказывали ему содержание книги, а сейчас уже идём по местам! — вытянувшись в струнку, отрапортовал Шурик.

Ох, не надо было ему привлекать к себе внимание!

— Вы не думайте, я помню, кого назначил ответственным за распространение слухов, — смакуя каждое слово, произнёс коммерческий директор. — Лёва честно справляется. Одно ток-шоу чего стоит.

— Завтра ещё две публикации будут, — ввернул тот.

— Вот! — Цианид поднял палец вверх. — Завтра будут ещё две публикации. Потом Виталик. Втёрся в доверие к самому Порфирию Сигизмундовичу! Ну, это, считай, вообще вписал себя в историю мирового кинематографа. И нужную нам сплетню — тоже.

— Так Сигизмундыч этот режет свои фильмы и отснятый материал бракует то и дело, — напомнил Виталик. — К тому же сегодня не мой день.

— Сам факт важен! — Когда Константину Петровичу нужно поставить кого-то в пример, все прежние грехи забываются. — Про Марину с Галиной и говорить нечего — они просто… как это говорится… порвали танцпол! На европейский уровень вывели нашу тему. И только Александр Курманаев, ответственный, между прочим, не менее, чем Лев Разумный, и пальцем не пошевелил, чтобы сдвинуть это дело с мёртвой точки.

— Так оно и без меня двигается, — обезоруживающе улыбнулся Шурик.

— Это отговорка бездельника и лентяя! Вспомни о своих многочисленных знакомствах! И позвони хоть кому-нибудь, просто чтоб совесть свою очистить!

— Хорошо, — покладисто кивнул Шурик. — Уже иду звонить Мише Ёжику.

Легко сказать «иду». По пути на своё рабочее место Шурик набрал все три известных ему телефонных номера бывшего однокурсника, а ныне — главного редактора главного городского журнала. Ни один номер не ответил. Это была не новость.