Энгус Уэллс - Темная магия

Наконец она выбралась из ванны и стала втирать в себя благовонные масла, а затем вытерла волосы полотенцем.

— А щетки? Расчески? — спросила она, поворачиваясь к Аномиусу.

— В спальных покоях, — пояснил он, и Ценнайра улыбнулась, словно уличая его в похоти.

Обнаженная, она прошла мимо, ритмично покачивая бедрами, и уселась подле туалетного столика с зеркалом, где все уже было готово. Аномиус остановился у двери, и Ценнайра, с едва заметной улыбкой взглянув на его отражение в зеркале, взяла щетку и принялась медленно расчесывать длинные роскошные волосы.

— Ты очень хороша, — пробормотал он, подходя ближе. — Ты можешь разбить сердце любого мужчины.

— И сколько их уже разбито, — согласилась она, все еще улыбаясь. — Как насчет тебя?

— Я колдун, — произнес он так, словно этим все было сказано.

— А что, у колдунов нет сердца? — поинтересовалась она. — Разве под черными робами они не такие же мужчины, как и все?

— Мужчины, верно. Только предназначение у них . более высокое, — пояснил он.

Она кокетливо надула губки и откинула волосы так, что грудь ее соблазнительно качнулась. Не сводя глаз с его отражения в зеркале, она спросила:

— Что может быть выше искусства любви?

Аномиус пожал плечами и ответил вопросом на вопрос:

— Что ты скажешь о власти?

Выражение лица Ценнайры на мгновение изменилось, длинные ресницы прикрыли глаза, словно что-то скрывая. В следующий миг она дернула головой, и волосы взметнулись вокруг ее лица и плеч.

— Я знавала власть, — пробормотала она. — Власть над мужчинами. Это приятно. — В мелодичном голоске Ценнайры зазвенела резкая вызывающая нотка.

— Ты можешь обладать большей властью, — сказал Аномиус. — Ее дам тебе я.

В глазах ее заблестел интерес, она повернулась к колдуну.

— И ты не упрекаешь меня? — удивилась она.

Аномиус отрицательно покачал головой.

— Напротив, именно твоя красота убедила меня: ты то что мне нужно. — Он легко коснулся кончиками пальцев ее гладкой кожи. — Но все имеет свою цену.

— Назови ее, — требовательно сказала она. — Я заплачу, если смогу.

— Сможешь, — заверил ее маг и прошел к кровати.

Ценнайра проводила его взглядом и опять заулыбалась, поднимаясь со стульчика, но он жестом остановил ее.

— Нет, это не то. — Он налил вина. — Власть стоит дороже.

— Назови свою цену, — повторила она.

— Сначала приготовься, — предложил он, махнув в сторону косметики, разложенной на туалетном столике — я хочу посмотреть на тебя во всей твоей красе.

Ценнайра скользнула руками по собственному телу.

— А разве этого тебе мало? — спросила она. — Хотя, если хочешь косметики…

Она повернулась к зеркалу, но не смотрелась в него, а разглядывала и перебирала жестянки и щетки.

Аномиус терпеливо ждал. Когда она была готова, он одобрительно улыбнулся и протянул ей серебряный кубок, до краев наполненный красным вином.

— Тост, — пробормотал он. — За власть, кою тебе предлагаю я.

Ценнайра приняла кубок и с удовольствием сделала несколько маленьких глотков, вопросительно подняв брови — Аномиус не пил.

— А ты?

Аномиус отрицательно мотнул головой. Ценнайра выпила кубок до дна. Фигурка страшного маленького человечка поплыла у нее перед глазами, она томно улыбнулась и глупо хихикнула, выронив кубок из рук. В следующее мгновение глаза ее сомкнулись, и, безумно хохоча, Ценнайра грохнулась со стульчика.

Аномиус, выказав недюжинную для столь хрупкого телосложения силу, поднял ее, отнес на кровать и очень осторожно уложил на шелковые покрывала, распрямив руки и ноги вдоль тела. Из комода у стены он вытащил два ларца.

Один — маленький и расписанный — походил на шкатулку для драгоценностей, и его он пока отставил в сторону. Другой был больше и проще. Колдун открыл его, и блики от ламп заиграли на металлических инструментах вроде тех, что используют врачеватели для рассечения плоти. Аномиус вытащил несколько ножей и скальпелей, что-то беспрерывно бормоча, и комната наполнилась запахом миндаля. Разложив инструменты, он коснулся губ, глаз, груди, где было сердце Ценнайры, вытащил из-под халата плитку черного воска и нарисовал им на теле Ценнайры тайный знак, каковой тут же запылал зловещим темным пламенем. Взяв в руки инструменты врачевателя, он глубоко вогнал их в тело, около сердца.

Ценнайра сонно вскрикнула, но лишь один раз — она находилась во власти его магии. Аномиус вырезал живой орган и поднял его, еще пульсирующий, в окровавленных руках. С бесконечной осторожностью, не переставая бормотать, он положил сердце в разукрашенную шкатулку и произнес заклинание — окровавленная плоть забилась в расписанном магическими знаками ларце.