Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии

Как-то утром в начале года оба они гуляли по берегу Каменного Котла – так называется глубокая котловина сразу под обрывами на западном краю Нарнии. Огромный водопад низвергается в озеро с непрерывным грохотом; с другой стороны вытекает Великая река, вода под водопадом беспрестанно бурлит и пенится, словно ее кипятят; отсюда и пошло название Каменный Котел. Ранней весной, когда в горах к западу от Нарнии тает снег, водопад вздувается и становится особенно бурным. Когда друзья смотрели на Каменный Котел, Хитр вдруг указал на что-то черным лоснящимся пальцем.

– Смотри! Что это?

– О чем вы? – спросил Лопух.

– Что-то желтое только что проплыло по водопаду и упало в Котел. Смотри, вот оно опять плывет. Мы должны узнать, что это.

– Должны? – переспросил Лопух.

– Конечно, должны, – сказал Хитр. – Может, это что-нибудь полезное. Будь другом, слазай-ка в Котел и вытащи эту штуку. Тогда мы сможем ее как следует рассмотреть.

– Лезть в Котел? – спросил Лопух, прядая длинными ушами.

– А как же иначе мы ее достанем? – сказал Обезьян.

– Но… но… – начал Лопух, – может, вам лучше вытащить ее самому? Видите ли, ведь это вам интересно, что это, а совсем не мне. И потом, у вас есть руки, вы можете что-нибудь ухватить не хуже человека или гнома. А у меня только копыта…

– Да, Лопух, – сказал Хитр. – Не ждал от тебя… Я о тебе думал лучше.

– Что я такого сказал? – робко спросил осел, ибо Обезьян казался глубоко оскорбленным. – Я хотел только…

– …чтобы я полез в воду, – сказал Хитр, – как будто ты не знаешь, какие у обезьян слабые легкие и как легко они простужаются! Прекрасно. Я полезу. Я уже продрог на этом ужасном ветру. Но я полезу. Возможно, я умру. Тогда ты пожалеешь. – Голос Хитра задрожал, словно он сейчас расплачется.

– Пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо, – не то проговорил, не то прокричал по-ослиному Лопух. – Я не хотел сказать ничего такого, Хитр, правда. Вы ведь знаете, я ужасно бестолковый и не могу думать о двух вещах сразу. Я забыл про ваши слабые легкие. Конечно, я все сделаю. Вы не должны сами лезть в воду. Обещайте, что не полезете, Хитр!

Хитр обещал, и Лопух зацокал копытами по каменистому берегу, ища спуск. Не говоря уже о холоде, совсем не шутка лезть в бурлящую и пенящуюся воду. Лопух целую минуту стоял, поеживаясь и набираясь решимости. Но тут Хитр окликнул его: «Может, все-таки лучше мне?» – и Лопух поскорее сказал: «Нет, нет. Вы обещали. Я сейчас». – И вошел в воду.

Волна с силой ударила его в морду, забила рот и ослепила. Потом он на несколько минут ушел под воду, а вынырнув, оказался совсем в другой части Котла. Тут водоворот подхватил его, закружил все быстрей и быстрей, отнес под самый водопад и потянул вниз. Оказавшись почти на дне, Лопух подумал, что больше не вынырнет; а когда все же вынырнул, увидел, что загадочный предмет тоже понесло к водопаду и тоже утянуло на дно, а всплыл он еще дальше, чем прежде. В конце концов, смертельно уставший, продрогший, весь в синяках, Лопух схватил-таки его зубами. Он вылез, таща эту штуку перед собой и путаясь в ней передними ногами, так как была она размером с хороший ковер, очень тяжелая, холодная и склизкая.

Он уронил ее перед Хитром и остановился, дрожа, отряхиваясь и пытаясь отдышаться. Но Обезьян даже не спросил, как он себя чувствует, даже не посмотрел на него: он был слишком занят – ходил вокруг вытащенного предмета, расправляя, поглаживая и обнюхивая его. Наконец нечистый блеск появился в его глазах, и он сказал:

– Это львиная шкура.

– Э-о-о-о-х, неужели? – с трудом выговорил Лопух.

– Интересно… интересно… интересно… – бормотал Хитр в глубокой задумчивости.

– Интересно, кто убил бедного льва? – подхватил Лопух. – Надо его похоронить.

– О, это не был говорящий лев, – сказал Хитр, – об этом можешь не беспокоиться. Выше водопадов в Западных Дебрях нет говорящих зверей. Эту шкуру носил дикий, бессловесный лев.

Кстати, так оно и было. Человек-охотник убил и освежевал этого льва в Западных Дебрях несколькими месяцами раньше. Но это не имеет отношения к нашей истории.

– И все же, Хитр, – сказал Лопух, – даже если эта шкура принадлежала дикому, бессловесному льву, приличней было бы устроить скромные похороны. Я хочу сказать, что львы – это вообще довольно… довольно серьезно. Сами знаете, из-за кого. Понимаете?

– Кончай рассуждать, Лопух. Ты в этом не силен. Из этой шкуры мы сделаем тебе шубу.

– Я не хочу, – сказал осел. – Это будет… я хотел сказать, другие звери могут подумать… ну, в общем, я не хотел бы…