Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии

Наконец Каспиан повернулся к детям. И тут он засмеялся.

– Ох, Юстэс! – воскликнул он. – Юстэс! Значит, ты все-таки добрался до края света. Как там мой меч, который ты обломал о Морского Змея?

Юстэс сделал к нему шаг, протянул руки, но вдруг отступил назад.

– Послушай, – запинаясь, проговорил он. – Я очень тебе рад, но разве ты… я хочу сказать, ты не…

– Ох, да не глупи! – сказал Каспиан.

– Разве он не… умер? – спросил Юстэс, глядя на Аслана.

– Да, – спокойно ответил Аслан, и Джил показалось, что он улыбается. – Он умер. Многие умерли. Даже я. Живых гораздо меньше.

– А! – воскликнул Каспиан. – Я знаю, что тебя беспокоит! Ты думаешь, я призрак или еще какая-нибудь чушь. Нет, в стране Аслана призраком не станешь. Конечно, я стал бы призраком, явись я теперь в Нарнии или в вашем мире. Но, наверное, это еще не ваш мир, хотя вы и здесь.

Надежда осветила лица Юстэса и Джил, но Аслан покачал головой.

– Нет, дорогие мои, – сказал он. – Когда мы встретимся снова, вы останетесь здесь навсегда. Сейчас вы должны вернуться к себе.

– Сэр, – сказал Каспиан. – Мне всегда хотелось посмотреть на их мир. Это нехорошо?

– Теперь ты не можешь пожелать плохого, сын мой, – сказал Аслан. – Ты увидишь их мир на пять минут их времени. Да, пяти минут тебе достаточно. – И Аслан объяснил ему, куда вернутся Джил и Юстэс, причем об экспериментальной школе он все, оказывается, знал.

– Дочь моя, – сказал Аслан, – отломи веточку от этого куста.

Она послушалась, и веточка сразу превратилась в тонкий хлыст.

– А теперь, сыны Адама, обнажите мечи, – продолжал Лев. – Но не пускайте их в дело, ибо я посылаю вас не против мужей, а против детей и трусов.

– Ты будешь с нами? – спросила Джил.

– Они увидят мою спину, – сказал Аслан.

Он быстро провел их через лес прямо к школьной ограде и зарычал так громко, что солнце покачнулось, стена перед ними обрушилась, и они увидели заросли и крышу под скучным осенним небом. Лев повернулся к Джил и Юстэсу, легко дохнул на них и лизнул им лоб. Потом он улегся в пролом стены, спиной к Англии; и в ту же минуту Джил увидела, что сквозь лавровые кусты к ним бегут те, кого она слишком хорошо знала. Почти все были тут – и Адела Пеннифевер, и Чолмли Старший, и Эдит Уинтерблот, и прыщавый Сорнер, и переросток Баннистер, и гнусные близнецы по фамилии Гаррет. Но они не добежали. Лица их изменились: всю тупость, подлость, важность, жестокость смыл неподдельный страх, ибо в стене зияла огромная дыра, в дыре лежал к ним задом лев с небольшого слона величиной, а на них неслись три воина с мечами, в сверкающих кольчугах. Они кинулись обратно, голося: «Убива-а-ают! Не-че-е-стно! Львы-ы-ы!» Директор (то была женщина) выбежала посмотреть, в чем дело. Увидев льва, дыру и непонятных рыцарей, она забилась в истерике и кинулась звонить в полицию, что из цирка сбежал лев, а из тюрьмы – уголовники, которые сломали ей стену и лезут с ножами. Тем временем Джил и Юстэс пробрались к себе и переоделись, а Каспиан вернулся к Аслану, который, уходя, дунул на стену, и пролом исчез. Когда полиция, явившись, не обнаружила ни льва, ни дыры, ни уголовников, но увидела директоршу, начались расспросы; и очень многое выяснилось, и человек десять выгнали. А друзья директорши поняли, что ей это место не подходит, и перевели ее в инспекторы, чтобы она руководила другими директорами. Когда же они подметили, что она и там не годится, ее протолкнули в парламент, где она и нашла себя.

Юстэс закопал как-то ночью свои красивые одежды на школьном дворе, а Джил увезла свои домой и блистала в них на следующем маскараде. Школа из экспериментальной стала просто хорошей, Джил и Юстэс навсегда остались друзьями.

А в далекой Нарнии король Рилиан похоронил своего отца Каспиана Десятого Мореплавателя и долго оплакивал его. Сам он правил мудро, страна процветала, хотя Хмур (ноги его, кстати сказать, зажили за три недели) часто напоминал, что ясное утро – к непогоде, а добрые времена скоротечны. Дыру в холме так и оставили. В жаркие дни нарнийцы спускаются туда с фонарями и плавают на лодочках в подземном море, рассказывая друг другу о землях и городах, лежащих под ним. Если вам посчастливится попасть в Нарнию, не забудьте заглянуть в эти пещеры.

В последние дни Нарнии далеко к западу, за Фонарной Пустошью, у самого Великого Водопада, жил Обезьян.

Лет ему было столько, что никто уже не помнил, когда поселился он в этих местах, и был он умнейшим, безобразнейшим, самым морщинистым обезьяном, какого только можно себе вообразить. Звали его Хитр, и жил он в развилке большого дуба в деревянном, крытом листьями домике. В этой части леса редко встречались говорящие звери, люди, гномы или какой-нибудь иной народ. Однако у Хитра был сосед и друг, осел по имени Лопух. По крайней мере они называли себя друзьями, но со стороны вам показалось бы, что Лопух скорее слуга Хитра, чем друг, – ведь любая работа доставалась ему. Когда они вместе ходили на реку, Хитр наполнял водой большие кожаные бурдюки, но обратно их тащил Лопух. Когда им нужно было что-нибудь в городе, ниже по течению, именно Лопух спускался вниз с пустыми корзинами на спине и возвращался с полными. А все те лакомства, которые он привозил, съедал Хитр, еще и приговаривая: «Ты ведь знаешь, я не могу есть траву и колючки, значит, справедливо вознаградить себя чем-нибудь другим». Лопух всегда отвечал: «Конечно, Хитр, конечно, я знаю». Лопух никогда не жаловался: он считал, что должен быть благодарен уже за то, что такой умный обезьян дружит с таким глупым ослом. Если Лопух и пытался иногда возразить, Хитр говорил: «Я, Лопух, лучше тебя знаю, что надо делать. Ты ведь неумен». И Лопух всегда отвечал: «Да, Хитр, это совершенно верно, я неумен», – вздыхал и делал, что ему велели.