Роберт Силверберг - Король снов

Деккерет часто спрашивал себя, какой могла быть реакция, если бы он сказал: «Знаешь, отец, я выбран наследником-короналем». Скорее всего, отец рассмеялся бы ему в лицо А то и дал бы пощечину, чтобы не смел так шутить со старшими. Но отец не дожил до такого известия.

Зато Тэлайсме восприняла невероятный взлет своего сына и последовавшее за этим собственное ошеломляющее возвышение с удивительным спокойствием Нет, конечно, она никогда не рассчитывала на то, что Деккерет станет рыцарем Замка, и уж тем более принцем. И даже в самых смелых мечтах не могла вообразить своего сына короналем. К тому же она не принадлежала к числу тех матерей, которые, слепо обожая своих детей, относятся к любым их успехам как к чему-то совершенно естественному и вполне ими заслуженному.

Всю свою жизнь она руководствовалась бесхитростной и непререкаемой верой в Божество. Она не боролась с судьбой. И поэтому никогда и ничему не удивлялась. С чем бы она ни столкнулась на своем жизненном пути, будь то боль, горе или взлет к недоступным воображению высотам, все было предопределено заранее, и поэтому горести она принимала без жалоб, а радости — без восхищения. Совершенно ясно, что еще с начала времен было предопределено: Деккерет когда-нибудь станет короналем, и потому ей суждено закончить свои дни Хозяйкой Острова Сна, одной из властительниц царства. Этот славный пост искони предназначался для матери короналя. Ну что ж, быть по сему.

Конечно, она не ожидала ничего подобного, но коль скоро этого не миновать, ситуацию следует рассматривать как нечто столь же естественное и не заслуживающее удивления, как ежедневный восход солнца на востоке.

Динитак был неприятно удивлен невзрачным обликом дома леди Тэлайсме — маленькой покосившейся постройки с потемневшими оконными рамами, затерявшейся неподалеку от центра Старого города на темной кривой улочке с неровным тротуаром из выщербленного серо-зеленого булыжника среди таких же жалких лачуг, каждая из которых могла быть построена добрых пять тысяч лет тому назад. Разве годилось такое жилище для матери будущего короналя?

— Да, я понимаю, — с усмешкой ответил Деккерет. — Но ей здесь нравится. Она прожила в этом доме сорок лет, и он для нее милее, чем десяток Горных замков. Я купил ей новую мебель, намного дороже, чем все, что здесь когда-то было, она сейчас носит такую одежду, какую никогда не мог позволить себе купить для нее мой отец, но больше ничего не изменилось — все делается так, как ей хочется.

— А окружающие люди? Неужели они не знают, что живут по соседству с будущей Хозяйкой Острова? Или, может быть, она сама об этом не знает?

— Понятия не имею, что думают соседи. Я подозреваю, что для них она всего лишь Тэлайсме, вдова торговца Орвана Петтира. И что касается…

Дверь отворилась.

— Деккерет! — сказала леди Тэлайсме. — Динитак! Как приятно снова видеть вас обоих.

Деккерет с любовью осторожно обнял мать, как будто она была столь хрупкой, что могла сломаться от слишком крепкого объятия. Конечно, он знал, что она отнюдь не такая слабая, как может показаться на первый взгляд, ибо леди Тэлайсме действительно отличалась изящной миниатюрностью сложения и тонкой костью. Ее покойный супруг тоже не был крупным мужчиной. Деккерет с детских лет иногда ощущал себя неким монстром-переростком, по необъяснимой прихоти шалуньи-судьбы случайно попавшим в дом этих крошечных людей.

На Тэлайсме было платье из шелка цвета кости без всякой отделки, голову с блестящими серебряными волосами украшал тонкий золотой обруч. Подарки, которые принес ей Деккерет, отличались тем же строгим стилем: небольшой глянцевый кулон из драконовой кости, тонкая, как паутинка, косынка из переливающегося материала, вытканного в далеком Габилорне, гладкое небольшое колечко из фиолетового нефрита из Виронджимона, и еще две-три вещицы в том же роде. Тэлайсме приняла их с явным удовольствием, поблагодарила сына, но почти сразу же, выждав лишь несколько минут, чтобы не показаться невежливой, убрала подарки. Она не жаждала подобных сокровищ в те дни, когда они были бедны, и сейчас ее отношение к ним можно было назвать, пожалуй, мимолетным интересом.

За чаем с бисквитами они непринужденно болтали о жизни в Замке: Тэлайсме расспрашивала о лорде Престимионе и леди Вараиль, об их детях, о Септахе Мелайне и других членах совета, кратко, очень кратко, упомянула леди Фулкари, поинтересовалась, каковы придворные обязанности Деккерета, — так, словно была не вдовой мелкого провинциального торговца, а знатной дамой, которая всю жизнь провела при королевском дворе. С таким же знанием дела она рассказывала о последних событиях в Норморке, о смещении министра, питавшего слишком большую любовь к продукции своих виноградников, о рождении наследника графа Консидата… Двадцать лет назад она знала бы обо всем этом не больше, чем о частных разговорах, которые волшебники из племени меняющих форму ведут в своей лежащей далеко за морем столице Пиурифэйне.