Наталья Якобсон - Шанс для чародея

Аллегре бы в отличие от меня даже веснушки пошли. Она ведь такая красивая. Засмотревшись на новую прическу, я не сразу заметил, что ее платье тоже стало многоцветным, будто сшитым из тысяч разных лоскутков или, страшно даже подумать, перьев птиц, которых она отпускала.

- Коломбина, - прошептал я. Только они наряжаются так пестро, будто сами выпущены на сцену из птичника.

Аллегра снисходительно улыбнулась, даже не отворачиваясь от клеток, в которых уже почти ничего не осталось.

- Я собираюсь последовать твоему совету и отпустить всех пойманных птиц.

- Их поймают снова.

- А я каждый раз буду их отпускать. Я хочу стать покровительницей птиц.

- Почему?

- У них есть крылья, - печально выдохнула она, будто ей самой чего-то такого не хватало.

- Зачем они нужны?

- Когда-нибудь и ты будешь сожалеть, о том, что у тебя их нет.

Она вдруг разозлилась на меня, даже кулаки сжала.

- Почему? - удивился я, немного испуганный, если она отпускает птиц, то может и меня превратить в пташку и заточить в опустошенную клетку. Она отпускала их, будто готовя место для кого-то, кому потом вечность томиться в неволе. - Почему, Аллегра?

- Потому что у твоего возлюбленного они будут.

Во сне я даже не догадывался о том, насколько она права. И лишь проснувшись, вспомнил, что мой возлюбленный и вправду теперь крылат. Когда пребывает в обличье дракона. А в облике человека? Прячет ли он чуть более изящные крылья под своим роскошным плащом? Крылья, как у семи ангелов из склепа. Я хотел бы это проверить. Снять с него плащ, а потом камзол и проверить, нет ли на его спине двух таких же параллельных разрезов, как у падшего ангела. Но для этого мне надо сначала с ним встретиться и убедить его, что я не такой подлец, как все, с кем он до этого имел дело. Что будет весьма сложно, учитывая то, что я все-таки состоял на службе у князя Ротберта. Возможно, я смогу это как-то скрыть. Я вдруг понял, почему Эдвин такой недружелюбный. Он так долго вынужден был общаться с плохими людьми, что уже не верил в существование хороших. Но я то хороший. И я это докажу. Главное, чтобы раньше он не спалил меня на месте. Опьяненный надеждой снова повстречать его, я как забыл о подобной опасности.

Я поднялся, про себя неистово ругаясь на тех, кто довел Эдвина до такого состояния, что теперь он без разговоров палит целые города и села. Став драконом, он принялся защищаться от ненужного общения тем, что сразу обжигал.

Он просто не нашел еще того друга, которому стоит доверять. Я был уверен, что таковым окажусь именно я. Я просто успею предложить свои услуги раньше других. Правда, стоит еще учесть, что сын дьявола может быть холоден от природы и ни с кем не хочет подружиться вообще. Но ведь я даже со статуями в склепе сумел поиграть в карты. Они то, пожалуй, еще холоднее.

Бросив взгляд на разоренную голубятню и разодранные чьими-то острыми коготками тушки птиц на сене, я брезгливо отвернулся. Неужели я проспал всю ночь среди голубиных трупов, и даже этого не замечал. Кто-то даже сунул пару тушек мне в сумку. Я поспешил от них избавиться. Перья и кровь испачкали мою одежду. Я долго ее отчищал. Вдали уже начало заниматься утро, когда я привел себя в порядок.

Куда теперь отправиться на поиски? И нужно ли суетиться вообще? Может лучше сесть на одном месте и подождать, пока Эдвин не явиться сюда сам? Духи поговаривали, что он любит бывать везде, но нигде не остается надолго.

- Он ищет свою империю. Лишь там он почувствует себя на своем месте, - гордо добавляли они. Хотя их то давно уже оттуда изгнали. Но они свято верили, что новый император, едва придет к власти, подарит своим даже самым провинившимся подданным всеобщую амнистию. Зная Эдвина, я полагал, что они сильно заблуждаются. Естественно за ним числился целый список потрясающих достоинств, но доброта к ним никак не относилась.

Бегать за ним я устал. К тому же меня стали изводить иллюзии. Должно быть, озорницы-феи, почуявшие, что я ищу того, кого мечтали бы заполучить и они, стали изматывать мое сознание ложными образами.

Например, мне почудилось, что я вижу его на карнавале в Ларах возле уличного театра. Его вид поразил меня, настолько, что я не мог двинуться, но еще более вид его спутницы. Коломбина рядом с ним оказалась мне знакомой. Как это жестоко. Я уже хотел разозлиться на Эдвина за такую бессердечность. Он все узнал и хотел подразнить меня, но вдруг увидел ее лицо. Это была другая девушка. Не Аллегра. Одновременно я ощутил и облегчение и разочарование. Я вдруг понял, что мне хочется снова увидеть ее.