Сергей Калашников - Вилли – маленькая ведьма

Наш отец, Джерард Маккена — мастер-зельевар и учитель младших классов в небольшой магической деревушке, местонахождение которой неизвестно даже среди магов. Ну не то чтобы всех магов — в Министерстве и Отделе Тайн наверняка о нас знают. Таких недоступных для широких масс селений, насколько я помню из папиных уроков, и в Англии, и на других Британских островах тоже хватает.

Иногда к нам прибывают на праздники, или по делу, интересные личности. Походят, побродят, посмотрят, как живём, потом обязательно заглянут к отцу, где беседуют за закрытыми дверями не меньше часа, а то и до вечера. А что — отец очень интересный и сильный маг. Даже лорд Волдеморт, когда была первая война, развязанная не без его инициативы, говорят, прибыл к нам с парочкой пожирателей. Я-то сама того времени ещё не помню по малолетству — братья рассказывали. Так вот, направился он сразу к нам. Снаружи жилище, где мы обитаем — опрятный дом из природного камня, а внутри вполне себе дворец. Так вот, отец его учтиво встретил и пригласил на беседу, спокойно так, словно пришёл обычный посетитель. Так Тёмный Лорд беседовал с ним три часа и двадцать минут — Джесс — старший из моих братьев — засекал время. Вышел гость от отца задумчивый и серьёзный, посмотрел на маму и мальчишек, чем-то очень занятых в гостиной, куда вела дверь кабинета, да и сказал:

— Ваш муж, леди Бриана, великий человек. Больше я к вам не приду, и никто от меня никогда не войдёт в вашу деревню. Но разговор с ним не забуду никогда. Жаль, что это уже ничего не может изменить.

Да, вот и директор Дамблдор уважает папу — много раз приглашал его в Хогвартс, школу чародейства и волшебства, даже подсылал профессоров для уговоров, да только отец ни разу не дал согласия. Принципиальный он, это да. И, по-моему, не очень рад отправлять нас в одиннадцать лет в Хог, да только мама настаивает, мол надо и такое образование получить, и людей узнать, вот нас и отправляют.

Лично я мечтаю попасть в Хог — это же так интересно! Мальчишки говорят, что ничего особенного, но я же вижу, как они всегда готовятся к первому сентября! Чуть не трясутся от радости, что уезжают в школу чародейства.

Деревенька наша называется Имеральд Хилл, наверное, из-за насыщенного изумрудного цвета здешнего леса, лугов и холмов. Тут рано наступает весна, и лето всегда стоит жаркое и длится долго. Речка Бурная огибает деревушку с северо-запада, а сразу за Изумрудным лесом спуск к морю — там мальчишки в хорошую погоду прыгают со скалы такой высоты, что, когда глядишь сверху на пенящиеся волны залива, кружится голова. Не для слабонервных это зрелище.

Мама об этом не знает, а папа, раз увидев, заставил мальчишек прежде выучить невербальное беспалочковое заклинание левитации, да так, чтобы во сне разбудишь — смогли взлететь над кроватью. Я тоже втихаря учила, когда младшие мои братишки Мэтт и Реган решились этим летом на прыжки. Им девять и десять, а мне-то уже одиннадцать — вот-вот сова из Хога принесёт письма. И одно — лично мне. Ну и уговорила их взять меня в свою компанию. Джесс как-то засёк нас на крыше дома и поинтересовался:

— Что, Вилли, с Астрономической башни готовишься прыгнуть?

Я сразу к нему пристала, где такая башня, уж не в Хоге ли? А он подтвердил, что да, в Хоге, мол, самая высокая в замке. Теперь я мечтаю увидеть ещё и эту башню. Надо же, ещё ни разу там не была, а любимых мест уже несколько. Только я о них никому не рассказывала — смеяться ведь станут.

Так вот о левитации. Выучить-выучила, вот прямо так — без палочки, а это очень трудно, да ещё невербально, теперь могла подлететь на целых три метра — чуть ниже, чем мальчишки, и зависнуть в воздухе почти на две минуты, но так и не решилась на прыжок со скалы. Но когда-нибудь — обязательно это проверну. Может в следующее лето, когда вернусь из Хога на каникулы. Папа увидел мою левитацию из окна и вызвал в свой кабинет. Потряслась немного. Мэтт и Реган меня успокаивали, мол не дрейфь, не убьёт же. А сами побледнели, боялись, видать, что следующая очередь за ними. Это на самом деле страшно, когда отец вызывает к себе в кабинет, я только в детстве там и была, когда ещё страха никакого не ведала по малолетству, а как подросла и пошла в школу, так и не заходила. Лучше уж в углу постоять, или без метлы неделю пешком ходить, чем вот такой разговор.

— Проходи и садись, Виллоу Кэйтлин, — услышала я папин голос, постучавшись и приоткрыв тяжёлую дверь. Дело плохо — обычно он зовёт меня Вилли, даже в школе, и только когда провинюсь — мисс Маккена, или вот так — Виллоу Кэйтлин.