Юлия Григорьева - Солнышко (СИ)

- Таймаз!

"Отрада моего сердца, меня не было всего три дня, а ты успела из меня чудище сделать", - усмехнулся голос в моей голове. - "Как ты могла подумать, что я откажусь от половины себя самого?".

"Ты здесь? Ты уже рядом?" - я вскочила и заметалась по камере.

"Еще нет, но моя душа рядом с тобой, не забывай об этом", - голос стал чуть насмешливым.

"Я тебя убью, только появись", - мрачно подумала я.

"О, женщина, как тебя понять? То ты прощаешься с жизнью от разлуки с любимым, то мечтаешь убить любимого из-за вынужденной разлуки", - он еще и издевается.

"Ты меня раздражаешь, Таймаз", - обиделась я.

"Знаю, солнце моей души, знаю". - голос стал совсем счастливым.

Ну, только появись, повелитель степей, подумала я и услышала веселый смех. Нет, только подумайте, я тут страдаю, а он засел в моей голове и слушает.

"Не так, я все почувствовал сразу, как только появился", - теперь голос хана был наполнен нежностью. - "Я тоже тоскую, голубка моя синеокая".

Я промолчала, да и зачем слова, когда он и так чувствует все, что чувствую я, а меня накрывает и окутывает то, что чувствует он. Но хан все же решил нарушить молчание.

"Меня обидело твое неверие в меня. Мне придется наказать мою Солнышко".

"Как?" - полюбопытствовала я.

"Еще не придумал", - я почувствовала, что он улыбается. - "Например, зацелую".

"Делай все, что захочешь", - смело отозвался кадет.

"Даже могу закончить обряд?" - Таймаз затих в ожидании ответа.

Я помолчала, желая его немного помучить, даже прикрыла свои мысли от повелителя степей, но не удержалась от счастливой улыбки, и в голове раздался вздох облегчения. Ты ведь уже все понял, мой самый ханистый хан, мне даже не нужно отвечать тебе.

"И к вратам подпустишь?" - поинтересовался Таймаз.

"Ты не наглей!" - вспыхнула я и покраснела, потому что... Интересно, как же все-таки выглядит это самое наслаждение...

"Тебе понравится, отрада моего сердца", - ласково шепнул Таймаз, и я почувствовала, что мои уши пылают.

Хан легко рассмеялся, я насупилась, чтобы не подумал, что меня интересует его ключ. Дверь снова громыхнула. Я испуганно вскинула голову, словно кто-то мог услышать мои мысли. Вошли майор Смур и Ник. Майор хмуро посмотрел на меня и открыл камеру, показывая взглядом, что могу выйти. Я подняла глаза на своего бывшего командира. Смур ни разу не заходил с того дня, как я вернулась под конвоем в крепость. Он, молча, закрыл меня здесь и ушел, так же, молча, майор и выпускал меня. Ник улыбался, значит, у него получилось, и я отправляюсь в город. Но как же до меня доберется Таймаз? Я остановилась на пороге своей камеры, не решаясь перешагнуть порог.

- Идемте же, Ана, - воскликнул барон несколько нетерпеливо. - Господин майор любезно разрешил вам привести себя в порядок, и вы покинете это ужасное место.

Смур бросил на Грая взгляд исподлобья, затем вздохнул и первым пошел на выход. Я все еще не решалась перешагнуть порог камеры.

"Ну, что же ты встала, отрада моего сердца?" - услышала я голос моего хана. - "Иди смелей".

Я улыбнулась Нику и пошла уверенной поступью за комендантом крепости. Барон шел следом. Он догнал меня, пристроился рядом и ободряюще подмигнул, едва касаясь моей руки. Я снова широко улыбнулась и поймала пальцы Грая, сжимая в благодарном порыве. Мне так хотелось обнять весь мир, даже смурного Смура.

Мы вышли на улицу, и я с наслаждением втянула в себя свежий после дождя воздух. Сощурила один глаз, ослепленная солнцем, и замурлыкала мотивчик, который мне напевал Таймаз.

" Отрада моего сердца, пообещай мне только одно", - раздался ласковый голос хана.

"Все, что пожелаешь, родной", - ответила я.

"Никогда, ни за что, как бы тебе не хотелось НЕ ПОЙ!" - зарычал Таймаз, и я расхохоталась.

Ник и майор изумленно уставились на меня, я потупилась, пытаясь справиться со смехом.

"Хорошо, мой хан, обещаю", - согласилась я. - "Но на комузе я тебе обязательно буду играть колыбельные".

"Духи Гор, что я вам сделал плохого", - застонал повелитель.

"Ты ведешь в Азхат меня", - торжественно объявила я и изо всех сил постаралась снова не рассмеяться.

В купальне меня ждала чуть теплая вода, мыльный раствор и грубое полотно, заменявшее полотенце. Я не роптала, я была счастлива, смывая с себя трехдневную грязь камеры. С удовольствием натянула еще одно платье Мини, пожертвованное мне, и расчесала мокрые волосы, продираясь сквозь кудри. Теплый ветер закружил вокруг, пробежался по волосам, и они почти высохли.

"Таймаз!" - возмущенно воскликнула я. - "Ты за мной подсматриваешь?!"