Роман Мискин - Амулет Святовита. Вторая часть

Шуршали копытами пони в прелой листве, поскрипывали недобро вокруг узловатые ветви. Свисали с них липкие бороды мхов и лишайников, норовя попасть то в глаза, то залезть за шиворот. Подкрадывались под ноги перекрученные ненастьем и веками бугристые корни, в щелях которых набилось немало столетнего сору и сгнившей трухи. И ни шороха зверья в этой чаще, ни пенья птиц - только ленивое перешептывание сонных деревьев, да таинственный перестук замшелых коряг, да тихий стон в корневищах.

А тропа юлила и извивалась скользким ужом под сумрачными сводами древней чащи, уводила в неведомую глухомань. Взбиралась вверх на лесную кручу и затем снова спускалась вниз, в темный распадок, обходя по самому краю глубокий овраг с гнилым буреломом и старым валежником. Вила свои хитрые петли тропа, заковыристо крутилась меж древесных могучих колод, мельтешила под старыми ветвями и обходила стороною темные клубы густых кустов. И казалось временами, что тропа эта живая и недобро насмехается над усталыми путниками, коварно водит их за нос и кружит на одном месте. И когда она внезапно оборвалась у широкого лесного ручья, земники от неожиданности чуть не свалились в воду.

- Гляди! - радостно воскликнул Мартин и указал рукой на полурассыпавшийся бревенчатый мосток.

На осклизлом густом зеленом мху явно отпечатался конский след, уже затянутый насочившейся мутной жижей.

И, спешившись и взяв пони под уздцы, ратник осторожно приблизился к сгнившему перемостку.

- Да, так и есть, - довольно хмыкнул он. - Это след от копыта - такие оставляют только наши, земниковские лошадки. Лиго был тут совсем недавно!

И глаза ратника радостно заблестели.

- Значит, мы идем верно? - оживился Пеколс, дотоле настороженно сидевший на своем лошаке, словно нахохлившийся воробей.

И широко улыбнулся.

А Мартин вдруг отвесил щедро низкий поклон до самой земли и громко сказал:

- Спасибо тебе, пуща, что пока не подвела нас!

И словно в ответ среди ветвей пронесся тихий шум и шелест.

Но перебраться через ручей оказалось совсем не так просто - осклизлые бревна норовили выскочить из-под ног и натужно скрипели, когда по ним попытались провести пони. А влажный мохнатый мох жадно чавкал, затягивая отпечатки копыт. Снизу вдруг ни с того ни с сего разволновался лесной ручей, нагнал холодную волну и разбрызгивал белую пену, кусая за пятки земников студеной темной влагой. И когда копыта пони коснулись другого берега, замшелые бревна вдруг громко затрещали - и посыпались вниз.

Двое земников со своими лошаками еле успели выскочить на скользкую землю, норовя свалиться в воду и удержавшись на берегу из последних сил.

- Фух, - только и вымолвили они, шумно выдохнув.

А когда оглянулись, ручей уносил вниз остатки бревенчатого моста, кружа его в пенистых водоворотах.

- Ну, вот,- сказал Пеколс, - теперь дороги обратно точно нет!

- Еще неизвестно, куда бы она нас вывела, эта обратная дорога, - мрачно заметил Мартин. - Ведь у каждой лесной тропы есть такое нехорошее свойство - вроде бы возвращаешься по ней обратно, ан нет, только еще больше заблукаешь и забредешь в такую глухомань, откуда и выхода-то нет вовсе.

И хмуро посмотрел назад.

А с той стороны ручья тропа уже дымилась белесым туманом, который расползался во все стороны и медленно затапливал лесную чащу.

- Знаешь что, Прок, как-то мне не по себе здесь, - вдруг тревожно сказал Мартин, глядя на этот туман. - Давай-ка пошевеливаться. Чем быстрее мы смотаемся отсюда, тем лучше для нас будет!

И твердо двинулся вперед, под темные своды деревьев.

Но лишь только хвост последнего пони скрылся в плотной тени лесных великанов, по всей чаще вдруг пронесся тихий и злорадный хохот. Ветви вдруг настойчиво зашумели, зашуршали, зашептались, стали раскачиваться во все стороны и грозно скрипеть. Пуща вдруг навалилась на земников всей своей мощью и стала сгущаться вокруг. А когда земники оглянулись, то к своему ужасу увидели, что тропы позади них больше нет - её всю плотно заступили деревья.

- А-а-а! - вдруг заорал Пеколс, вытаращив от ужаса глаза.

И, сломя голову, понеся на своем пони вперед - туда, где еще был просвет в лесной тропе. А следом за ним сорвался с места и обезумевший от страха лошак Мартина.

- Стой! Куда?! - кричал молодой земник, изо всех сил стараясь удержать своего пони.

Но испуганные лошадки неслись вперед по тропе, которая тут же смыкалась за ними, как будто её и не было вовсе. Хлестали злые ветки по лицу, хватали снизу цепкие корни, а с боков наползали густые тени склонившихся деревьев. И вокруг этого буйства безудержно и неумолчно хохотал в своем злорадстве древний жуткий лес.