Вера Огнева - Дети вечного марта кн 2

-- Жив Эд? - едва слышно, одними губами.

-- Не знаю, - так же отозвался Саня. - Ранили его.

-- Выноси преступника! - прокричали сверху. Эхо прокатило слова о стены, дробя и выворачивая. - Ка-си-но-ступ-ни-ка-си-но...

"Касикасиножка, беги по дорожке, твоя мамка ждет, тебе ножки оторвет..."

Конвой дружно взвалил на плечи мельницу. Саня качался в такт шагам, пытаясь выбросить из головы нелепую детскую считалочку. Паучку - ножки, ему - голову. Как только он раскроет позорную тайну герцога Ария и герцогини Бриты, оскоплением уже не отделаться. Снесут головушку коту, возомнившему себя львом, в одно мгновение.

А если промолчать? Касикасиножка, беги по дорожке... прямо тут задержать дыхание и - конец? Вынесут труп: нате вам! То-то герцог расстроится.

Нет, пожалуй, стоит расстроить его еще больше. А Саня потерпит. Потому, что кроме него правду сказать все равно некому.

Небо выгнулось над городом бледно-голубым шатром. На самом донышке катились горошками два мелких ровных облачка. Не набравшееся еще летней ярости, солнце приклеилось сбоку.

Голую грудь охватило прохладным ветерком. Штаны и сапоги ему пока оставили. Тащили, сначала по темным переходам, потом по атриуму, пока не вынесли на площадь перед дворцом. Смотреть по сторонам не хотелось. Лучше - небо. Там все чисто и все честно.

На пороге Саню догнал и разбежался по коже мелкими колкими искрами последний аккорд музыки обновления.

На площади толпился народ. Саня почуял присутствие аллари. Ничего особенного, просто они были где-то недалеко. Он их так всю жизнь чувствовал. Герцог и герцогиня пока своим присутствием не почтили.

Когда мельницу вносили на лобное место, кот увидел напротив подиум со сдвоенным креслом - места для сиятельной четы. За ним выстроился отряд егерей с копьями. Дальше - невысокая внутренняя стена, отделяющая центр столицы от торговых и ремесленных кварталов. В ней имелось четверо ворот - на все стороны. Сегодня их держали запертыми. Толпа у эшафота тихо шуршала. Между возвышением, на которое втаскивали мельницу, и людьми осталось небольшое пространство. Его потом заполнят егеря или солдаты гарнизона.

Мельницу с прикованным котом, поставили напопа. Ноги не доставали до настила. Кандалы больно врезались в икры. Саня сжал кулаки. Теперь резало и давило руки. Когда явится сиятельная чета неизвестно. Ему что так и болтаться с рук на ноги? Кот решил схитрить: обмяк и провис, изображая обморок. Играть приходилось на полном серьезе. Глаза закатились. Хрипел, пока совсем не затих.

-- Отшпиливай кота, - велел палачу командир конвоя.

- Мне приказу такого не давали, - отрезал высоченный, широкий, как дворцовые ворота, кат. Скошенный затылок у него, без шеи переходил в спину. Рубахи палачу не полагалось - только фартук. На голове - островерхий глухой куколь с прорезями для глаз.

- Если он до казни задохнется, тебя Его Высочество следом наладит, - пообещал командир конвоя.

-- А если кот сбежит, ты отвечать будешь?

- Между ножными кандалами пусти цепь. Руки - за спину. Куда он денется? Гляди, посинел уже.

Для достижения нужного эффекта, Сане пришлось и впрямь придержать дыхание. Но когда его отцепили и поставили на ноги, задышал так задышал! Показалось, что пропал голос. Кот кашлянул, сплюнул и вдруг заорал на всю площадь:

-- Здорово, жители столицы! С Новым годом!

Кат, не раздумывая, треснул его кулаком по загривку. Кот поперхнулся. Толпа внизу качнулась, будто от порыва ветра. Безмолвие кончилось. Зашелестело, завскрикивало, пробирая отдельными словами. Саня с удивлением ловил эти слова, складывая в странную и совершенно неожиданную картину. Он-то думал, народ пришел казнью потешится. А людей, оказывается, силком сгоняли, вышелушивая с раннего утра из домов; тащили с рынка, выводили из мастерских. Искренне желающих поглазеть, как кота сначала изувечат, а потом лишат головы, оказалось совсем немного. Они жались к трону. Остальные...

Люди в большинстве своем недоумевали и... сожалели. Саня цепко ловил слова. Ему сочувствовали. Похождения герцогини были известны всему городу.

-- От ить, гляди сусед, поймали аллария и теперь за эту сучку порешат.

-- Молчи! Вишь, латники выстроились.

-- А че они мне следают?

-- Заколют.

- А кто им хлеба завтра испечет? Не те времена. Доказнились, дотаскались кого ни попадя. Вымерла Столица. Щас каждый мастер наперечет.

-- Жалко парня, - вздохнула рядом толстушка в чепце. А помнишь какие фесты...

-- Мама, что такое фест?