Егор Чекрыгин - Таинственный амулет

— Надеюсь, — с усмешкой сказал Готор, глядя на сотни судов, выходящих из гавани Улитка и устремляющихся вслед за «Счастливым», — что если не кредонские, то хотя бы шпионы Риишлее успели сделать свое дело и наши противники уже прекрасно осведомлены обо всей этой затее.

— А мы не слишком торопимся? — осторожно уточнил Ренки.

— Посмотри, какие корабли у нас в караване, — покачав головой, ответил Готор. — Половина этих корыт не сможет развить и одной пятой скорости твоего фрегата. Я даже не уверен, что все они дойдут до Ворот. Так что мы вполне можем идти так медленно, как нам нужно, и ускориться, если и впрямь будем опаздывать к назначенной дате.

Древний пролив между двумя материками. Были времена, когда он был столь узок и мелок, что люди могли переходить его вместе со своим скотом, мигрируя из одной части света в другую, недаром на старых картах он был обозначен как путь Икаоитииоо.

Сейчас он стал намного глубже, но все равно не потерял своего значения как связующее звено между странами и континентами, между востоком и западом освоенных человечеством земель.

Неоднократно разные государства и народы бились за господство над этой наиважнейшей точкой мира, но пока еще никто надолго не смог завладеть Воротами, какой бы мощный флот он ни собирал и какие бы сильные армии ни ставил под ружье.

Вот и сейчас, кажется, настал один из тех роковых моментов, после которого дно пролива должны были усеять новые обломки десятков кораблей, а тысячи людских тел — стать пищей для рыб и морских гадов.

Сотни парусов растянулись чуть ли не до самого горизонта. Паруса эти украшали мачты и гордых современных кораблей, изготовленных на лучших верфях разных стран, и вполне обычных «рабочих лошадок моря» — тяжеловесных купеческих транспортов да рыболовецких шхун и шлюпов. А подчас нечто и вовсе несуразное, чему даже опытный моряк не смог бы дать точного названия, плелось в хвосте общей колонны, вообще неизвестно на что рассчитывая в предстоящем деле, — какие-то лодчонки с искусственно наращенными бортами и мачтами, склепанными из разного мусора, или безнадежно устаревшие посудины, помнящие едва ли не времена Старой Империи.

Прямые и косые паруса; одна, две, три мачты; узкие длинные корпуса и корпуса широкие и округлые, как у бочки; борта, поднимающиеся над морем на высоту двухэтажного дома или едва-едва выступающие над уровнем воды… Все, кто сумел дойти сюда от Литруги и кого обуревала жажда богатства, были готовы броситься в бой, схватившись хоть с самим морским царем.

Столь же неоднородным являлось и вооружение этого флота. Здесь были и здоровенные пушки, способные забросить тяжеленное ядро за версту или проломить толстый борт линейного корабля с дистанции пистолетного выстрела, и крохотные древние фальконеты, чья основная задача не столько сразить врага, сколько вселить уверенность и мужество в своих владельцев. Словно какая-то разношерстная коллекция безумного собирателя внезапно решила бежать от своего владельца и пуститься в свободное плавание.

Возможно, поджидай эту «коллекцию» у проливов всего лишь одна кредонская эскадра, у пиратского флота и были бы все шансы на победу. Говорят, стая пчел вполне может искусать до смерти даже огромного медведя.

Но, как и предсказывал Готор, к этому времени весть о предстоящем походе уже давно достигла ушей адмиралов республики, и кредонцы не преминули воспользоваться возможностью разом прихлопнуть столь досаждавший им в последнее время пиратский флот. И оттого ныне у Ворот пиратов ждали не десяток фрегатов, а огромная эскадра, включающая в себе даже четыре линейных корабля.

Впрочем, пока основные силы кредонцев все еще скрывались за островом Аидаак (или Большая Затычка), который располагался прямо посреди пролива, либо отошли дальше к северу, маяча где-то на самом горизонте, дабы не спугнуть добычу раньше времени. Однако и обычная патрулирующая пролив эскадра была заметно усилена — количество кораблей в ней увеличилось почти втрое.

Что ж… Пираты постарались подойти к проливу, воспользовавшись темнотой ночи, чтобы с первыми лучами светила попробовать войти в славящийся своими коварными мелями и рифами пролив. Но когда поднявшееся солнце вместе с синевой моря и зеленью островов внезапно озарило и целый лес мачт и парусов, встающих на горизонте… Не стоит скрывать: в этот момент в сердца многих морских разбойников вселился подлинный ужас, и кое-кто из них даже развернул свои посудины, предпочитая спастись бегством.