Анна Никитская - Возвращение в цитадель

— Уна, я признателен за такую заботу о нашем государстве, но позволь мне как королю самому принимать решения подобного рода! — произнес Ральф тоном, не терпящим возражений. — Я не стану уничтожать венец — это то, что досталось мне от моих далеких предков. Но я обязательно постараюсь его обезопасить.

Уна упрямо посмотрела на него и отвернулась.

— Тогда нам не о чем больше говорить. Прощайте! — С этими словами она покинула тронный зал, оставив Ральфа наедине со своими мыслями.

— Ну и как все прошло? — спросил Хью, увидев девушку, поспешно вышедшую из ворот.

— Лучше не спрашивай!

— Он что, не стал тебя слушать или не поверил?

— Хуже, он решил просто ее перепрятать.

— Но ведь это же большой риск! — воскликнул Хью, заставив сопровождающего их эльфийца положить руку на меч.

— Так же и я ему сказала! Если эта вещь попадет к нему в руки — считай, все пропало!

— Что ж, ты сделала максимум из того, что могла, — попытался поддержать ее Хью. — Он все же король, и это его земли. Только он может решать, как поступать!

— Он может решать, как поступить со своей жизнью, но кто ему дал право распоряжаться жизнями и свободой всех остальных жителей Гринвуда?

— Они и дали, — спокойно ответил Хью. — Просто ты не можешь понять, что король избирается не для того, чтобы сидеть на троне и ходить на балы, его избирают для того, чтобы он решал судьбы тех, кто ему это доверил. И если он посчитает нужным, он может распорядиться этим правом как угодно.

— Несправедливо! — вытирая набежавшие слезы, произнесла Уна.

— А никто и не говорил, что война — это справедливо! Это самое ужасное, что может случиться с государством, да и с любым правителем.

Хью осторожно обнял девушку, и они покинули эльфийские владения, обеспокоенные и расстроенные.

Когда ущелье наконец исчезло из виду, Хью остановился.

— Почему мы стоим, ведь нас ждет Ганнибал? — спросила провидица, удивленно взглянув на юношу.

— Уна, нам с тобой необходимо поговорить, и лучше, если мы обойдемся без присутствия Ганнибала.

— Что случилось? — озабоченно спросила девушка, не понимая, к чему клонит ее спутник.

— Я должен кое в чем убедиться прежде, чем скажу, — неуверенно произнес Хью, заглядывая ей в глаза. — Ответь, ты правда не помнишь о том, как мы с тобой расстались?

— Помню, конечно, — с беспокойством глядя на него, произнесла Уна. — Мы выслушали историю твоего предка-призрака, а затем он исчез. После чего ты заявил, что дальше хочешь пойти один. Я, разумеется, считала, что это неверный шаг, однако ты имел право поступать так, как считал нужным.

— И все?

— Все. А что еще? Ты ушел, и я не видела тебя до тех пор, пока ты не вызволил меня из лап этого подлеца Ставроса.

Хью обреченно вздохнул. Он только сейчас осознал в полной мере, как надеялся на то, что Уна изящно водила его за нос. Ему очень хотелось верить в то, что ее раненое самолюбие помогло ей разыграть подобное. Но теперь, когда он находился с нею один на один, он видел в ее глазах правду. Девушка была абсолютно уверена в том, что все произошло именно так, а не иначе.

Он чувствовал, что язык отказывается ему подчиняться, однако уже принял решение и теперь просто должен был его осуществить. Сделав глубокий вдох, Хью взял ее руку в свою и тихо произнес:

— Я люблю тебя.

— О боже, Хью, да что с тобой? — засмеялась девушка. — Ты какой-то странный сегодня. Я тоже тебя люблю как близкого и родного человека.

Она произнесла эти слова так, что он сразу понял, о какой любви она говорит.

— Ты не поняла меня, — перебил он ее решительно. — Я хочу сказать, что люблю тебя так, как мужчина способен любить женщину, всем своим сердцем! И ты тоже любила меня! Я не случайно спросил тебя о том дне. Все было иначе! Я ушел, но ты догнала меня. Ты призналась мне в своих чувствах, но я был так растерян, так напуган тем чудовищем, что живет в моей груди, что солгал тебе, сказав, что не могу ответить взаимностью на твои чувства. И ты заплакала и убежала! Прости меня, пожалуйста, я не должен был тебя отпускать, не должен был оставлять одну. Я никогда не смогу себе этого простить, даже если ты скажешь, что простила.

Он притянул ее к себе и неожиданно поцеловал. Пару секунд он чувствовал, что его сердце сейчас выскочит из груди от счастья, но вдруг ощутил резкий толчок в грудь и тут же повалился на землю.

— Ты совсем обезумел, что ли? Или на тебя так эльфийские поля подействовали? — возмущенно выкрикнула Уна, утирая губы тыльной стороной руки. — Что ты вообще такое говоришь? Я пока еще в своем уме и если бы призналась кому-то в любви, то точно это запомнила бы!