Анна Никитская - Возвращение в цитадель

Вместо ответа один из воинов подтолкнул его вперед, и ему не оставалось ничего другого, как подчиниться приказу.

Его посадили в клетку и оставили под присмотром двух других охранников. Кивнув им в знак солидарности и получив кивок в ответ, Лео поспешил к лежащему на полу без сознания Джеффри.

— Дайте воды и немного виски, чтобы промыть раны, — скомандовал он охранникам.

Те переглянулись между собой и поспешили выполнить просьбу Лео, поскольку были предупреждены, что им следует выполнять его приказы.

Приняв принесенную ему воду и виски, он наклонился к железным прутьям и тихо сказал:

— Чем быстрее я приведу его в чувства, тем быстрее все узнаю. Когда я дам вам знак, вы уйдете в другой конец подземелья.

— Но нам было приказано не спускать с него глаз, — упрямо возразил один из воинов.

— А вы и не спускайте, только вы должны находиться подальше отсюда, а иначе он не станет ничего говорить. Или вы считаете, что будет иначе? — Лео добавил жесткости в голос.

— Хорошо, думаю, нам и самим лучше держаться от него подальше. Ребята, что привели тебя, сказали, что он их вырубил каким-то жутким заклинанием. Ненавижу колдунов! — сообщил ему второй охранник и отошел от клетки.

Лео поспешил к Джеффри и принялся промывать его раны, которые были не только на лице, но и на всем теле. Затем он протер их принесенным виски, чтобы в раны не попала никакая зараза. Закончив, взял стакан и влил другу в рот немного воды. Джеффри зашевелился и сделал глоток. Его глаза медленно открылись, и он взглянул на Лео, склонившегося над его лицом.

— Я все еще жив? — спросил он, морщась.

— Да уж, слава удаче! — ответил Лео и сочувственно улыбнулся ему. — Ты можешь говорить?

— Да, могу, — ответил Джеффри и как-то странно посмотрел на Леонардо.

Лео даже потряс головой.

— Ты что? — спросил его Джеффри.

— Да мне в последнее время всякая ерунда мерещится. Вот и сейчас мне что-то в тебе показалось странным.

— А тебе и не показалось вовсе, — ответил тот, поднимаясь с коленей Лео и морщась от боли. Друг посмотрел в сторону охранников, и те как по сигналу отправились в противоположный конец подземелья.

— Я так понимаю, твоя работа? — спросил он у Лео.

— Ага. Меня сюда Кронхар засунул, чтобы выпытать твои секреты. А кстати, что это было за представление с огненными шарами? Почему ты ничего мне об этом не сказал раньше и что, черт возьми, с тобой произошло?

Джеффри снова странно посмотрел на него, а затем наклонился к самому его уху.

— Я не Джеффри, — сказал он так тихо, что Лео даже показалось, что он ослышался.

— Что? — выпалил юноша, ошарашенно взирая на своего друга.

— Не ори так, а то привлечешь ненужное внимание. Ты не ослышался, я сказал, что я не Джеффри, — повторил тот, кого он считал своим другом.

Отодвинувшись от него, Леонардо осторожно спросил:

— Армос, это вы?

Хотя ответ ему уже не был нужен, он и так знал, что больше никто не обладал в замке подобной силой и только колдун был способен на нечто подобное.

— Но как? — поинтересовался юноша, пораженно разглядывая точную копию своего друга. — И главное, почему? Ведь он мог убить вас?

— Слишком много вопросов, мальчик мой, — ответил Армос спокойно. — И прежде чем я отвечу на них, я хотел бы попросить у тебя прощения за все то зло, что причинил тебе и твоим друзьям. Я понимаю, что ни эти слова, ни даже то обстоятельство, что я все это время был словно не в себе, не смогут искупить того, виновником чего я стал. Но все же я еще раз прошу принять мои извинения.

Все еще не пришедший в себя Лео рассеянно кивнул головой, давая понять, что извинения приняты. Он бы ни за что не смог простить этому человеку его злодеяния, если бы не видел сейчас перед собой его изувеченное лицо.

— Я правильно понимаю, Джеффри все рассказал вам о свитках, — смутно начиная догадываться, в чем дело, спросил Лео.

Во время их последнего разговора Джеффри выразил крайнее беспокойство по поводу скрытых намерений Лео. Он опасался, что Солд раскроет его, хотя и считал замысел невероятно удачным. Джеффри тогда сказал ему, что он ни в коем случае не должен быть причастен к обнаружению свитков, иначе это вызовет подозрения. Но, кроме Лео, этого некому было сделать, и они оба это знали.

— После того как я заполучил медальон, — начал рассказывать Армос, морщась от боли, — я немедленно отправился к себе и открыл его. В тот же момент я испытал нечто невообразимое. Словно снова пережил все то, что случилось со мной со времени нападения на нас Солда и его воинов. Только в этот раз я чувствовал все, абсолютно каждую мелочь. Я до сих пор не могу забыть глаза сэра Дэниэла, когда он, взглянув на меня, осознал, кто виновник всего произошедшего.