Анна Никитская - Возвращение в цитадель

Хью словно током ударило. Ему было все так же плевать на этого неродившегося дракона, но он не мог допустить, чтобы Уна считала его бессердечным и бездушным.

Пока они добирались до этих мест и он имел вполне обоснованную возможность держать девушку в своих объятиях, он вдруг отчетливо осознал, что не может потерять ее. Он просто не сможет жить без ее постоянного присутствия рядом. И раз уж так случилось, что она по какой-то странной причине забыла о своих чувствах к нему… Что ж, он постарается заново влюбить ее в себя, раз это уже однажды ему удалось. Он был готов на все ради этого, даже если бы и вправду понадобилось сидеть верхом на этом треклятом яйце.

— Хорошо! — ответил он и широко ей улыбнулся.

От неожиданности девушка даже смутилась. Она уже приготовилась к тому, что ей понадобится немало времени и все ее красноречие, чтобы суметь их убедить.

— Сынок, ты уверен? — переспросил Хью отец. — Я, конечно, доверяю Уне, но она видит лишь то, что происходит сейчас, она не может предвидеть, каково будет поведение новорожденного дракона.

Хью знал, что его отец прав, им стоило проявить большую осторожность. Но, с другой стороны, и его отец, и он сам могли бы запросто справиться с новорожденным драконом. Просто никто из них не хотел убивать слабое создание. Но теперь это уже не имело значения. Он должен был вернуть расположение этой девушки, а с остальным как-нибудь справится.

Юноша уверенным шагом направился в комнату, где лежало яйцо, и, легким движением подняв его над головой, понес наружу. Вытащив яйцо на поверхность, аккуратно положил его на землю и подпер камнями, чтобы оно не могло скатиться вниз.

— Спасибо, — произнесла Уна и заглянула ему в глаза. — Я никогда этого не забуду, — добавила девушка и пошла обратно в пещеру.

— Я надеюсь, оно не вылупится? — с опаской глядя на переливающееся на солнце яйцо, переспросил Эрлдью.

— Нет, пока еще рано, — с улыбкой ответила провидица. — Мы просто позаботимся о том, чтобы у малыша была пища.

— Это немного успокаивает, — стерев пот со лба, выдохнул Эрлдью.

— Так, если мы закончили с этим, предлагаю обсудить дальнейший план действий, — произнес Роберт, усевшись на одном из камней внутри пещеры.

Не успел Хью что-то произнести, как услышал рядом с собой сдавленный крик.

Он резко обернулся на звук и увидел Уну, стоящую с закрытыми ладонями ушами и зажмуренными глазами. «Они идут, они идут!» — твердила девушка не переставая.

Юноша обнял ее и прижал к себе, чтобы она могла немного расслабиться и прийти в себя. Дождавшись наконец момента, когда провидица полностью пришла в себя, выпустил ее из объятий.

— Уна, милая, скажи, наконец, кто и куда идет? — встревоженно спросил он.

Она подняла на него измученный взгляд и наконец почти шепотом произнесла:

— Солд собирает воинов в поход на Гринвуд. Они вот-вот покинут Норгстон. Но это еще не все. Тот старый эльфиец, которого охотник приводил ко мне, каким-то образом все вспомнил. Его ненависть была настолько глубока, что он явился к Кронхару и выдал тайну своего народа. Эльфиец поведал о том, о чем Кронхар никогда не должен был узнать. Этого не должен был знать никто.

Она присела на камень и обхватила голову руками.

Лео в волнении ходил по комнате в ожидании Армоса. Тот шепнул ему за обедом, что явится после захода солнца. Юноша очень надеялся на то, что колдун сумел достать то, что ему было необходимо. У них совсем не оставалось времени. Сегодня объявление короля прозвучало как гром среди ясного неба. Он объявил, что через три дня они выступают в поход на Гринвуд.

Многие из норгстонцев вообще впервые услышали о существовании эльфийской расы, однако никто не проявил ни малейшего сопротивления. К тому же Солд, возможно, чтобы подстраховаться, на всякий случай рассказал устрашающую байку о злобе и высокомерии эльфийцев, а также об их страстной ненависти к людям. И это подействовало. Засидевшиеся без дела воины разошлись по своим домам, предвкушая скорое веселье. Лео видел, как его мать вздрогнула и побелела, услышав эту новость. Она молилась только об одном: чтобы ей хватило выдержки не выдать себя. Кроме этого ее беспокоило то, что сыну предстояло отправиться в поход вместе со всеми.

Это был прекрасный шанс, которым он мог воспользоваться для побега, возможно, лучший ему и не представился бы. Но это было непозволительной роскошью. Он начал опасную игру, и она стоила того, чтобы перенести страдания. Если он сбежит, Кронхар сразу все поймет. Он никогда и ни за что не прикоснется к свиткам, а иного шанса на спасение Норгстона Лео не видел.