Дылда Доминга - Деревянное чудо

— Я ведь тоже думал, что ее нет. С той самой нашей встречи в Оре, — признался Сайрус.

— И решил посвятить ей очередную революцию, — хмыкнул Гор.

— Да, — не стал отрицать Глава. — А потом, когда план уже почти пришел в действие, почувствовал ее и увидел, что семя вновь проросло.

— Тогда и позвал?

Сайрус кивнул.

— Она хоть что-то говорила? — Гор подался вперед.

— Было слегка не до бесед, — смутился Сайрус. — А потом она ушла.

— Ну и ладно, — Гор откинулся назад на спинку. — Пойду что ли в Альд, горло промочу.

Раз за мной уже никто не гоняется. — Гор вопросительно посмотрел на Главу, но тот лишь качнул головой.

— Только, Гор, — позвал он.

— Что? — откликнулся охотник.

— Сильно не напивайся.

— Пф, блюститель порядка, — отмахнулся от него Гор. — Запамятовал ты, что ли? Это ж теперь территория Кресании.

— Именно, — отозвался Сайрус.

Марис нервничал и прохаживался по кабинету в ожидании начальника восточной границы. В последнее время его положение было слишком шатким, и он не имел права на ошибки вроде оставленной дыры в блокировке для гаковской Коллегии, которую он организовал для прямой связи с Дигиным. Теперь в ней не было никакой необоходимости, даже напротив — она представляла угрозу для Мариса, намекая на размах его планов.

— Отмените разрешение для Коллегии Гака, — выпалил он, как только увидел крупную фигуру начальника.

— Есть, — коротко, но слегка недоуменно отозвался подчиненный. — Еще какие-нибудь распоряжения будут?

— Нет, — отрезал Марис, и почувствовал, как напряжение покидает его измученную спину. Ругарин не узнает, а на Дигина ему было плевать.

Обучение продолжилось. Все та же маленькая комнатка в корпусе, занятия по расписанию, только без уроков у командующего и полное отсутствие надежды. Учеба моя шла из рук вон плохо, что неудивительно, поскольку теперь мне оставалось изучать только теорию, а желания не было никакого. Командующего наверняка завалили жалобами магистры, но на то он и командующий, чтобы успешно их игнорировать. Казалось, с моей попытки так называемого побега, Ругарин вовсе перестал интересоваться моей судьбой. Ощутили это и окружающие, и отношение ко мне сильно изменилось: начиная с той же самой кухарки и еды, и заканчивая занятиями в военной академии. Вскоре я поняла, что меня просто терпят до особого распоряжения главнокомандующего. А ошейник если и снимут, то только в случае военных действий — спустят, как собаку с цепи. А уж чему я научилась или нет — дело десятое, лишь бы кусалась побольнее.

— Ругарин, — к его кабинету меня давно не подпускали, и я подкараулила его ночью у входа в особняк на территории академии.

— Придется отчитать охрану, — холодно заметил он, смерив меня безразличным взглядом.

— Пожалуйста, выслушай меня, — я схватила его за рукава и не отпускала.

В мою сторону полыхнуло жаром, который я ощутила, даже несмотря на обруч.

— Пожалуйста, — я уткнулась головой в его грудь, пока он не отшвырнул меня вовсе прочь.

Он замер.

— Входи, — не очень вежливо втолкнул меня в дверь и закрыл ее за собой.

У него было просто, но уютно, хотя меня сейчас не это волновало. Дрожа от нервного напряжения, я опустилась на мягкий диван.

— Я так больше не могу, — я с силой дернула браслет, и он ни капли не поддался, — лучше отправь меня в пограничные миры.

— Ты ничего не в праве требовать, — он навис надо мной, и я ощутила, с какой радостью он поджарил бы меня и избавился от проблемы раз и навсегда.

— В праве! — отрезала я, намеренно выводя его из себя. — Ты гарантировал мне достойную жизнь. Это, по-твоему, называется достойная? — я снова с силой рванула браслет.

— Достойную тебя, — выдохнул он маленький язычок пламени прямо у меня над головой. — Ты получила то, что заслужила.

— По вашим законам я заслужила смерть! Но ты же плюешь на законы, когда тебе это выгодно!

— Выгодно? — Ругарин неожиданно рассмеялся, зло, отрывисто. — Это урок мне не нарушать больше законы, ни в каких случаях, — он посмотрел прямо на меня.

— Так не нарушай! — Я ждала, что он объявит о созыве трибунала и вынесении нового решения. Но этого не произошло. Ругарин вдруг успокоился и пристально посмотрел на меня.

— Чего ты добиваешься, Лена?

— Окончания… истории, — сдалась я. Я ничего не хотела. У Сайруса был Гак, у Гора — Альд. А я не хотела ни домой в серый мир, ни в Гак больше, ни оставаться в Кресании в роли заложницы. Я не хотела ничего.