Алла Касперович - Наследница Ветра

Солнце уже заходило за горизонт, освещая причудливо разукрашенные кроны деревьев, делая их еще более яркими, чем при дневном свете. Сейчас было как раз мое самое любимое сентябрьское время суток — еще не вечер, но уже и не день. Время чудес. Время тайн. Сказочное время.

Только чем дальше мы продвигались в глубь Амаранта, тем холоднее становилось. Когда мы подберемся к границе со Стальными горами, где обитают гномы, то и вовсе будем по уши в снегу. Но пока еще до этого было довольно далеко, так что я надеялась, что успею привыкнуть к холоду. Однако уже скоро нужно будет доставать свою куртку на заячьем меху. Вэр всегда подшучивал, что ее подкладка сделана из дохлой кошки, и сейчас я очень надеялась, что он не станет повторять эти слова в присутствии Кузьмяка. Нежные аристократические кошачьи ушки не выдержат такого кощунства.

Пока мы шли по селу, я никак не могла определиться, как отношусь к здешнему окружению. Вроде бы здесь все было достаточно аккуратно и уютно, но в то же время появлялось ощущение, будто это всего лишь жалкие отголоски былого величия. Кроме того, я заметила, что большинство домов были необитаемы. Редкие прохожие смотрели на нас со смесью заинтересованности и подозрительности. Наверняка к ним не часто заглядывали гости. Насколько я знала карту (а знала я ее очень хорошо, хоть по известным причинам и не пользовалась ею — и я, и Кузьмяк с моей подачи страдали сильнейшей формой топографического кретинизма) Непобедимое лежало довольно далеко от главных дорог.

— Эх, — вздохнул Вэр, проведя рукой по своим гладким, слегка вьющимся у висков, белокурым волосам. — А видела бы ты, милая, это местечко лет двести назад. Вот уж где кипела жизнь! Вот уж где я повеселился!

— А что здесь стряслось, многоуважаемый господин Вэр? — пискнул из корзинки котенок. Он стал все чаще обращаться к арахноиду. И это меня очень радовало. — Расскажите, пожалуйста, многоуважаемый господин Вэр.

Мой друг пожал плечами и просто ответил:

— Понятия не имею! Я тут с тех пор и не был ни разу.

— А раньше как здесь было? — поинтересовалась я, снимая корзинку с плеч и ставя ее на землю. Кузьмяк тут же выбрался наружу и с наслаждением потянулся. Он сильно засиделся и все его маленькое тельце будто бы превратилось в бревнышко. Он давно хотел попросить меня, чтобы я выпустила его прогуляться, но все не решался. Сейчас же котенок с радостью потрусил рядом со мной, но на почтительном расстоянии от Вэра.

— О-о! — многозначительно протянул арахноид, довольно щурясь. — Здесь, моя милая девочка, собирались все, кто имел свое собственное мнение и не боялся его высказывать. Кого здесь только не было! И философы, и мечтатели, и поэты, и писатели, и артисты, и опасные вольнодумцы — все они могли найти здесь прибежище. И Амарантийское правительство ничего с этим поделать тогда не могло. Вот и прозвали село Непобедимым — ему даже королевские указы были не указ! — Вэр расхохотался собственной шутке, Кузьмяк же ограничился вежливой улыбкой, а я и вовсе скривилась. Арахноид, заметив, что его остроумие не произвело на нас ровным счетом никакого впечатления, прокашлялся и продолжил свой рассказ. — Не то, что сейчас, когда каждая мышь боится нос из своей норки высунуть, как бы у нее ненароком весь сыр из мышеловки не отобрали или, того хуже, вообще перестали жалкие подачки кидать. Эх, не то, что раньше…

— Вэр, но я лично знаю нынешнего короля. Он совершенно не такой, — возразила я. — Он любит и науку, и проявление личности. Я за него поручиться могу — он был моим клиентом.

— Милая моя, какая же ты еще наивная, — ласково пожурил меня друг. — Неужели ты действительно думаешь, что в Королевстве все решает Ролан IV? Глупенькая. То, что не видят венценосные очи, то монаршее сердце не ведает. Он же почти все, что ему его наместники докладывают, принимает на веру. После того, как его королева покинула Эту сторону, он из дворца и носа не кажет.

— А как же…

— Ты про случай с Элеей Шамской? Так он же не по своей воле туда отправился.

— Это, конечно, так… Но он ведь и с визитами ездит. Должен, по крайней мере…

Арахноид усмехнулся.

— Вот именно, что должен! Малышка, ты когда-нибудь что-нибудь слышала о его визитах в провинции?

— Э-э… Кажется, нет.

— Об этом я и говорю!

За время нашего разговора мы успели дойти до главной площади поселка, в центре которой располагался — кто бы мог подумать! — огромный мраморный фонтан. Вся его конструкция говорила о том, что здесь когда-то планировали построить настоящий город — настолько центральные статуи были огромны. Композицию составляли три мраморные девушки, предположительно нимфы или дриады — никогда не могла их различать —, у ног которых резвились детеныши различных животных: лисята, волчата, котята, зайчата, щенки и даже один маленький выхухоль. Прекрасные волосы юных красавиц словно развевались на ветру, а сами девушки были совершенно нагими. Интересно, куда смотрели местные власти, когда устанавливали этот фонтан в центре поселка? Ведь дети тоже видели всю эту естественную красоту. Или это было сделано специально, чтобы потом детально изучать на уроках женскую анатомию? Или раньше нравы были свободнее, чем сейчас? Надо бы спросить у Вэра.