Дмитрий Видинеев - Предел. Дети палача

— Думаешь, ты умнее всех? — насмешливо спросил Фарамор. Ведомый Искрой, он подошел и потянул на себя подсвечник, прикрепленный к стене над столом. Раздался скрежет, сработал тайный механизм и один из сундуков задвинулся в нишу в стене. На полу обнаружился люк.

Фарамор посмотрел на чернокнижников, которые стояли в проходе и усмехнулся:

— Он решил спрятаться. Но мы его вытащим. Давай, Хет, приступая к делу.

— Как скажешь, — буркнул демон.

Через несколько мгновений из-под пола раздались хрипы и грохот, будто что-то упало, а потом — тихое размеренное поскрипывание. Дверца люка откинулась, показалась голова с жидкими светлыми волосами, в глазах сверкали красные искры, на одутловатом лице — бесстрастное выражение.

— А вот и мой старый знакомый! — радостно, словно увидев лучшего друга, воскликнул Фарамор.

Палач Гейдер вылез из убежища и порывистыми шагами подошел к камину. На нем была теплая куртка и высокие сапоги с меховой окантовкой.

— Все, Хет, выходи из этого кабана, — велел Фарамор.

Тут же красные искры в глазах палача погасли, уступив место дикому страху. Гейдер уставился на Фарамор, потом перевел взгляд на чернокнижников. Его губы задрожали, выражение лица стало плаксивым.

— Что?.. Что?.. — промямлил он.

— Ты не узнаешь меня? — с наигранной обидой спросил Фарамор. — Ты, правда, не узнаешь меня?

Гейдер нервно замотал головой. А Блэсс подумал, что рассмотреть в Носителе Искры прежнего юношу не смогла бы и родная мать, будь она жива.

— Я тебе напомню, кто я такой, — Фарамор сложил руки на груди. — Ты отрубил голову моему отцу, Легису Тоулу.

Лицо Гейдера стало пунцовым, а потом побледнело. Дрожащая челюсть поползла вниз. Из глотки вырвался стон.

— Узнал, — довольно проговорил Фарамор. — Вспомнил. Не ожидал, что мы еще когда-нибудь встретимся? Да, не ожидал.

— Я… — прошептал Гейдер и всхлипнул. Он поднес пальцы к дрожащим губам, будто пытаясь вынуть из глотки, застрявшие там слова.

— А я ведь пришел убить тебя, — спокойно продолжал Фарамор. — Хотя, знаешь, по всему выходит, что я должен быть благодарен тебе. Да-да, именно так. Если бы не ты… В общем, не важно, нет у меня желания что-то объяснять такой мерзкой букашке, как ты.

— По… пожалуйста, — сумел-таки произнести Гейдер.

— Что? Мольба о пощаде? — Фарамор повернулся и взял у Блэсса свой топор. — Нет-нет, я все равно убью тебя. Видишь ли, круг должен сомкнуться, — он ухмыльнулся. — Этого желает Искра, да и я получу удовольствие.

— Нет! Не надо! Не надо! — прорвало Гейдера. Он рухнул на колени, уперев трясущиеся руки в пол. Глаза, в которых плескался ужас, готовы были выскочить из орбит. — Не надо! Нет!..

— По-другому я себе это представлял, — вздохнул Фарамор.

Гейдер быстро отполз к стенке и скорчился, прикрывая голову руками.

— Не… не… не… — он задыхался, а когда Носитель Искры занес топор для удара, Гейдер закричал и крик этот перешел в визг.

Лезвие, разрубив руку, врезалось в плечо палача. Следующий удар пришелся в живот. Фарамор с улыбкой, словно влюбленный в свою работу дровосек, заносил топор и бил, заносил и бил. В воплях Гейдера сквозило порожденное болью и ужасом безумие.

Пятнадцатый удар раскроил палачу голову.

Земля задрожала. Звук похожий на глухой стон обрушился на город тяжелой волной. Затряслись стены ломов — лопались стекла, ломались доски, скрипели балки. Люди в ужасе хватались друг за друга чтобы не упасть, на несколько мгновений забыв про чудовищ. А ворхи и кадавры разразились звериным ревом, выпуская в морозный воздух клубы вонючего пара. В глазницах мертвецов желтый огонь стал ослепительно белым. Тела тварей дрожали, будто листья под порывами ветра.

Тучи стали красными. Тут и там их разрывали желтые всполохи, и казалось, что по небу несется лавовый поток, освещая мир внизу темно-янтарным, будто предзакатным светом.

Когда короткое землетрясение закончилось, а тяжелый стон стих, продолжились бои на улицах города, возобновилась ярость и боль.

Сжимая в руке окровавленный топор, Фарамор вышел из дома, прищурившись, посмотрел на небо, и с презрительной улыбкой сплюнул на мостовую.

— Круг замыкается, — тихо проговорил он, и взглянул на чернокнижников, которые смотрели на красные тучи, открыв рты. — На что уставились, букашки? Идемте, у нас еще полно дел.

Фарамор повернулся и пошел прочь от дома, в котором у большого камина остывало разрубленное тело палача Гейдера. Теперь путь Носителя Искры лежал во дворец, к Таракоту.