Дженнифер Робертсон - Разрушитель меча

— В некоторых случаях да, — признал я. Я помнил много таких случаев.

— Или показав, что он может дальше отлить?

— А это ты откуда знаешь?

— У меня было много братьев.

Я хмыкнул.

— Я не делаю из этого привычки. Но не отрицаю, что такое случается.

— А как насчет женщин?

— Что?

— Ты соревновался за женщин?

Я нахмурился.

— К чему все это? Ты из-за чего-то злишься на меня? Что ЕЩЕ я сделал?

Дел улыбнулась и сделала глоток.

— Я просто пытаюсь понять, что делает мужчину мужчиной.

Я выругался.

— Мужчина может не только отливать на дальность, пить и гоняться за шлюхами.

Дел положила подбородок на ладонь.

— А женщина может не только печь хлеб и рожать детей.

— Аиды, разве я не понимаю? По-моему ты давно мне это объяснила, — я плеснул в свою чашку акиви. — ТЫ хочешь еще?

Дел улыбнулась.

— Пожалуйста.

— Ешь мясо, — посоветовал я, копаясь в собственной миске.

— Сыр зеленый, — заметила она.

Мясо тоже, немного.

— Значит ешь вокруг. Лучшего ты здесь не найдешь.

Она поковыряла в своей миске.

— Не удивительно, что Кууми пришло в упадок. Единицы выживут после такого ужина.

Я нашел кусок по цвету напоминавший мясо.

— В сумках есть кумфа.

Дел скривилась, а я усмехнулся.

— Ешь, — мягко повторил я. — Чтобы утром выворачивался не пустой желудок.

Она выпила куда больше, чем я ожидал. И съела гораздо меньше, чем я надеялся. Но за свою жизнь я успел кое-чему научиться, например одной прописной истине: не стоит давать советы женщине, особенно пьяной Делиле.

Вот только я сомневался, что она была пьяна. Ну может совсем немного. Слегка разогрелась, в голубых глазах появился блеск, на бледных щеках расцвел румянец. И выглядела она счастливой.

Конечно, любой человек сказал бы, что быть счастливым совсем неплохо, а видеть перед собой счастливую женщину это еще лучше, ну а счастливая Дел это может быть самое замечательное зрелище — вот только я не знал, что с ней делать.

Вернее, конечно знал. Но она была не в состоянии.

Или в состоянии?

Я долго мучился и в конце концов решил воздержаться. Утром она бы заявила, что я воспользовался моментом и, думаю, наполовину была бы права. И говоря «наполовину» я делаю ей большую уступку; мы давно делили постель, а разве можно воспользоваться кем-то, кто и трезвый спит с тобой?

Да, я мог позволить ей напиться, а потом развлечься с ней в постели, но на утро она ни о чем бы и не вспомнила, страдая от головной боли.

А мне нравится думать, что я оставляю женщине лучшие воспоминания чем это.

Вернее оставлял. У меня не было другой женщины, кроме Дел, уже… и не вспомню сколько.

И иногда меня это беспокоило.

А не пора ли вспомнить?

А хотел ли я этого?

Аиды, нет, не стоит. Я выпил еще акиви.

Дел увидела его раньше меня, и можно было этому не удивляться, потому что она сидела спиной к стене, а я спиной к комнате. А значит Дел успела заметить его еще по пути к нам и следила за ним внимательными, почти жадными глазами.

На уровне моего лица я заметил свисающие по бокам руки. На пальцах блестели кольца. Легкий шафрановый хитон, расшитый золотой нитью; сверху бронзовый бурнус изысканного покроя из тонкой ткани; широкий кожаный пояс, усыпанный агатами и нефритом.

— У меня есть деньги, — сказал он. — Сколько ты за нее просишь?

В первую секунду вопрос застал меня врасплох, а потом я вспомнил: мы на Юге. Я слишком много времени провел на Севере и забыл некоторые обычаи, такие, например, как купля и продажа людей, когда бы это ни пришло в голову.

Я посмотрел на Дел, заметил обманчивую расслабленность, обычно предварявшую внезапную атаку.

— Кого? Ее? — новый ноготь указал на объект разговора. — Она тебе не нужна.

— Нужна. Сколько?

Я даже не посмотрел на него. И без этого было ясно, что деньги у него есть — простые люди так не одеваются.

— Не продается, — отрезал я и снова занялся акиви.

— Назови свою цену, — настаивал он.

Мысленно я вздохнул.

— А ты уверен, что она будет стоить этих денег?

— Я покупаю отличия. Я сужу обо всем не так, как другие люди… Если я чего-то захотел, значит оно стоит уплаченной суммы.

Я осторожно поставил чашку, слегка повернулся на табуретке и наконец-то взглянул на незнакомца. Ничего похожего я не ожидал увидеть: довольно красивый мужчина примерно моего возраста. Южанин, но с примесью другой крови, отчего острые племенные черты были сгладились. Бледные как акиви глаза были умными и очень, очень терпеливыми.